Где, неведомо когда,
В стародавние года,
Было место, кличут Раем
Мы об этом «точно» знаем.
Нас учили как невежд:
Мол, есть схроны для надежд.
И они все, в месте том,
Собираются гуртом.
И сидят тихонько в нём
Для других их хоть с огнём
Не сыскать, такая суть,
Если только не «спугнуть»
Иль с заутра и до тени
Всем молиться о прощенье.
О каком? Каму какое...
Нет в миру таких героев,
Кто не делал, не грешил,
Тот, пожалуй, и не жил.
Отчего теперь для нас,
Кто-то выдумал рассказ,
Что любого кто желает,
У ворот тех ожидают...
Правда, ангел сей с мечом...
Да и ангел тот при чём?
Я того сказать не смею:
Не затем, что оробею,
А того никто не знает,
Что сам хочет, пожелает.
Вот и думаем подчас
Кто сие, привел для нас.
Ну да ладно, что пустое
Лить туда, где на постое
Угнездилося сознание,
В том, что лишние старания,
Не для нашего ума.
Мол, придёт к тому сама
Жизнь у этого у Рая,
Кто к нему спешит мечтая,
Кто грешить не торопился,
И тогда с пути не сбился.
По нему он в самый раз,
Доберётся до прекрас.
Вот однажды в Рай цветастый
Завезли девчат грудастых:
Это Ева и Лелит,
Та, что на деревьях спит.
А с такой, какой приплод,
Не успеешь только рот,
Недовольство отражая,
Приоткрыть, как всё из Рая,
Тотчас вызнает кагал,
Что ты с дерева упал.
Не мартышка чай с хвостом,
Чтоб держаться и притом,
Не теряя промедления
Делать из мечты творения.
Кто о детках не мечтал?
Разве тот, кто потерял,
Или просто перепутал,
Одно место с «холохупом».
И теперь вертит «жонглёр»
На конце чужой жеклёр.
Остальным же надо, к слову
Озадачится не «снова»,
А как водится «опять»,
Чтобы «тему» не терять.
А её всегда теряют,
Ибо секса нету, в Рае.
Тут чеши, не перечешешь...
Бог сказал не сомневаясь,
Мол, живите не стесняясь,
Ешьте плод и всю траву
Хоть коренья хоть ботву.
Знал шельмец, кого он создал.
Не был тот вооружен,
Когда был предупреждён,
А с убого сознания,
Всякий раз своё внимание,
Обращает в тот предмет,
До какого дела нет.
Вот Адам, придурок первый,
Ел траву и свои перлы.
Как таблички по стенам,
По ветвям развешал сам.
Тут «не есть», а тут «не жрать»
А тут мелко «не кусать».
Смотрит на письмо Лилит
Тут же Еве говорит:
Этот поц, весь наш удел
Описал, да как он смел.
Бог нам всем дал право есть.
Знать Адаму, нужно честь».
Что за честь Ева не знает,
Потому и не теряет...
И тогда Лилит от злости,
Пригласила Еву в гости:
«Приходи ко мне подруга.
Только вот не надо «друга».
Пусть себе пасёт козу.
Мы же выпьем на глазу,
Станет мир у нас добрее.
И тогда мы всё посмеем!».
Где же взяли, спросит каждый
Брагу замутил однажды.
Змей зеленый из плодов.
Замутил и был таков.
Сам тихонько попивая,
Никому о том из Рая
Не рассказывал хитрец.
Прятал, там, где был конец
Ну, конец Эдема... что же
Вы подумали встревожась.
Всё в пещеру уволок,
Сделав в ней свой погребок.
И как только Бог во спячку,
В погреб змей, за этой «жвачкой»
«Дернет стопку» и хорош,
И не надо тратить грош.
И никто не замечает,
Ведь змеюга всех встречает,
Он на пузе проползёт,
Кто поймет что он не тот.
Это нам, напившись с горя,
И наползавшися вволю
Нужно споднее стирать,
А ему ведь не вставать.
Вот Лилит про то прознав
Укорила: «Змей не прав!
Ты неправ зеленый змей,
Оттого и нет друзей.
Без друзей лишь пью бродяги...»
Так и выпросила браги.
Ева спелая блондинка
Попа дыней, дугой спинка.
И мозги удалены,
Вплоть как есть, ниже спины.
Не почувствовав подвоха,
Напилась и, было плохо.
А Лилит бежит к Адаму,
Мол, смотри какого сраму,
Ева кажет, всем Эдемом,
Не закрыть такую тему.
Та же голая голей
Теребит все, что при ней.
Ведь как водится (узнай ка)
Ева думкам «не хозяйка»
На уме один балдёж.
Ну а с этим пропадёшь.
И пришёл Адам на зов,
Средь травы увидел Еву
Сразу понял он без слов
Что у той нагое тело.
Ведь когда девица пьёт
Парень слов не подбирает
У него всегда вс-- ёт
Не вопрос, а то что «с краю».
Ева рада, рад Адам,
А Лилит лишь пополам
И не рада, или рада
Не у ней, теперь, награда.
Бог проснулся, встрепенулся,
А Лилит уж тут как тут.
ОН к ней ликом повернулся
(Вроде должен если ждут.)
А она: «вы спите сладко,
А в Раю не всё так гладко.
Совершили люди грех,
ОН падёт теперь на всех».
Как накаркала «змеюка»
Мысли Бога убаюкав.
Со спанья не разбираясь,
Выгнал Бог людей из Рая.
А пособницу презрения,
После змиева питья,
Наградил за откровения,
Для дальнейшего бытья,
Тем, что ползает на брюхе,
Падаль есть и «ищет слог»
И поёт все сплетни в ухи,
«Руки есть, а нету ног».
Бог не дал в чём размножаться
Одного лишь не учёл,
Станут «те» во - всю стараться
Чтоб создать им новый пол.
Не родят, так в чем причина,
Разве в этом жизни соль?
Он - она, она – мужчина,
Не по жизни, только роль.
Бог поведал «размножаться»
Этим, только лишь стараться.
Отчего при всём кто знал,
Есть расходный материал.
Как придёт разлуки час
Вот и выберут как раз.
А цепляться проку мало,
Были те и их не стало.
Человек не жить не может
Отчего когда в пути,
Его сердце мысли гложут,
Как обратно бы дойти.
Но при этом не печётся он о том,
Чтоб совершать,
Ибо бог ему при всём,
Честь пытался завещать.
А зачем кому подпруга,
Ведь уверенный что трахнет,
Сунет он в розетку гвоздь.
Или попросту - бабахнет
Вот такой в Раю жил гость.
Оттого гость, не имущий.
Не сподобился глупец,
Сделать домом райски кущи...
Тут бы сказочки конец.
Да теперь который век,
Ищет ту дорогу к Раю
Плача горько, человек.
Да в слезах весь, он не знает,
Без него зачахнуть саду.
Ведь не Бог растит плоды.
Так и Рай пришел в упадок,
Знак последствия беды.
А теперь ищи-свищи,
Только вымокнешь напрасно.
И о том поют дрищи,
Что в Раю, мол, жить прекрасно.
Рая нет, усохли древы,
Позасыпало песком.
Всё что нужно для распева,
Стало высохшим, дрючком.
А блазнить, пустым, напрасно!
Думать надо бы иначе
Хочешь жизни? Что ж, прекрасно!
Кто захочет тот не плачет.