ПРИЗНАНИЕ ЖЕНЩИНЕ
Какие случались потери,
Когда щебетали Вы вслух
Всерьез – про первичность материй,
Шутя – про божественный дух!
Как Вы беспричинно смеялись,
Читая про Ноев ковчег...
Кончалась какая-то малость, -
Двадцатый, по-вашему, век!
И грезили снежные хлопья,
Кружились, зовя бубенцы,
Хмельно хохотали холопы,
По-вашему, - мира творцы!
А я, опоздав на свиданье,
Опять побоялся сказать,
Что чудились мне в мирозданье
Лучистые Ваши глаза,
Что лес я искал корабельный,
Что горы показывал Ной...
Мне шел тогда год беспредельный,
По-вашему, - тридцать шестой.
В сугробах чернела аллея,
И снег все ложился на нас,
И думал о том корабле я,
Который построю для Вас...
* * *
Прохладные мокрые рощи,
И дождь, холодящий виски!
А что еще лучше и проще
В минуты похмельной тоски?
Бодрящая буйная влага,
И темень тяжелой земли,
Шумящие воды оврага,
И – молнии росчерк вдали!
И ветер, сырой и упругий,
Напомнит, кружа и шумя,
Что каждый, конечно, на круги,
На круги вернется своя.
А все остальное ничтожно:
Шалманы, шальная любовь,
Когда еще в мире возможно
Вот так остудить свою кровь!
Когда от глумливой ватаги,
От женщин фальшивых уйдя,
Без глупой и гордой отваги
Живешь под потоком дождя,
Когда в полыханье зарницы
И в шепоте свежих ветров
Ты должен совсем раствориться,
Как было во веки веков!
И будешь опять возвращаться,
И доводов пьяных не ждя,
В раскрытые окна врываться,
То снегом, то шумом дождя...
Я отблески вижу зарницы
В чистейшем и ясном бреду,
Туда, чтоб назад возвратиться,
Однажды спокойно уйду...
* * *
Случались там кровные битвы,
Но пьяных не ведали слов!
И воздух был чист, как молитва,
Пока не распяли богов...
Чужие диктанты писали,
И слушали речи, смеясь.
Веками там с грязью мешали
Кавказскую гордую вязь!
И вот теперь - око за око!
Так кем же начертан был рок,
Когда ни богов, ни пророков,
Но каждый неверный – пророк?
В России рябины в сугробе,
И пьяной не снесть головы,
И маленький мальчик во гробе
Средь улиц холодной Москвы...
1990 г.