Здесь нет подземки. Городу метро
не нужно вовсе. В праздности и лени
октябрь переживает домострой
и городу садится на колени -
на каменные плиты у воды,
где утки просят хлеба у прохожих,
где чёрные ряды оград витых
уже теряют лаковую кожу.
Подземки нет, зачем она нужна,
куда-то надо - хватит и трамвая.
Колышется ночная тишина,
гранитный берег пеной покрывая,
когда штормит и люди по домам
ещё не спят, скучают, в окна глядя,
а дым табачный - сизый фимиам
касается легко свинцовой глади.
Дожди, дожди... Под скрепками мостов
движение размеренно-текуче,
октябрь вставать с коленей не готов.
Под утро дворник листья стянет в кучу,
но жечь не будет, это ни к чему -
ещё насыплет охристого много.
Вот скоро выйдет солнце, и ему
согреет грудь всевидящее око.
Согреет спину дворнику, бока
сквозь толстую ватиновую куртку -
и станет сразу жарко, но пока
он молится бутылке и окурку.
Метро-то нет - ему домой пешком
с прищуренным рассветом по дороге.
Толкает в грудь шершавым кулаком
октябрьский ветер, выспренний и строгий.
Домой, домой... Одним из королей
идёт пешком, усталый, безымянный.
И месяц желтый выглядит светлей
над гладью засыпающего Майна.