***3—19 июля 1985-го, Пермь — Ханты-Мансийск
Леониду Демурчеву
1. Взять горку с ходу не удалось. Сам трактор — в одиночку — выбрался бы запросто, но тяжесть балка сейсмостанции, который он тащил, тянула назад. «Сто тридцатый» грузно проскрёб траками уезженный снег колеи, зацепил, подмял под гусянку молодую берёзку и всё-таки не выкарабкался, а лишь бессильно сполз влево, в целик. Сдал назад, снова дёрнулся, и опять ничего не вышло.
Внизу появился перед долгим подъёмом другой трактор — старенькая «сотка», «запряжённая» в смоточную катушку. Проскочить наверх и подсобить своими лошадиными силами она не могла — не позволял профиль. Дорожники-геодезисты, ломая его, торопились, халтурили, и потому он вышел узким даже для ровного места, а здесь, по этим чёртовым уерагам на букву «х» — тем более.
Славка Лепила, тракторист «Т-100», нетерпеливо, но беззлобно выругался, глядя на возню наверху:
— Мать их за душу, что они там ковыряются? — сбросил чёрные, промасленные рукавицы, закурил, вылез на гусеницу. Сейсморабочие, стоя в катушке на косах из кабелей, тоже смолили, у кого что имелось:
— Сегодня опять ничего не успеем, если так дело пойдёт…
— Да ну их, к лешему, этих операторов, вечно из-за них стоим…
— Чёрт, а мороз-то всё больше давит…
2. Дверь станции распахнулась, изнутри выпрыгнули двое: оператор Леонид с помощником. Оператор подождал, пока тракторист сделает ещё одну бесплодную попытку, после — безнадёжно махнул ему, показывая, что хватит. Тот выглянул из кабины, крикнул командиру:
— Чё делать-то, Феофилактыч?
— На тросу попробуем!
— Понял!… — вернулся к рычагам и немного сдал — совсем чуть-чуть — вниз.
Геннадий, помощник, поднатужился, выдернул из сцепа вагончика и тягача болт-шкворень. Размотали, закрепили трос, и трактор, освободившись, резво вскарабкался наверх. Трос плавно натянулся, задрожал, а затем и балок, визжа полозьями, пополз вперёд.
И «Т-130» уже почти вытащил было станцию, но вдруг снова бестолково заелозил на месте, бессильно взрывая гусеницами снежную кашу-мяшу. Леонид, скрестив приподнятые руки, жестом дал команду прекратить потуги:
— Перецепляемся! Должны вылезти!
«Сто тридцатый» пошёл назад, стальной канат обмяк, упал в колею, его отсоединили. Сам же вагончик, как и предполагалось, остался на месте — на самой верхотуре крутого склона:
— Давай, миллиметруй!
3. Тракторист согнал свою машину вниз, стал медленно, осторожно её осаживать, а оператор с помощником, готовясь «произвести стыковку», приподняли железный угольник водил на нужный уровень. Мгновение, и петля-восьмёрка плавно вошла в скобу фаркопа. Но, увы, с ходу вогнать шкворень в сцеп не удалось, «Т-130» дернулся чуть больше нужного, раздался возмущённый лязг металла, водила рванулись, вырвались из рук, станция вздрогнула, ожила и, неумолимо набирая скорость, заскользила под гору, отвечая что-то скрипом саней на несущийся вслед отчаянно-растерянный мат Леонида.
Генка же сначала ничего не успел понять, его сбило с ног, поволокло и, только пропахав за балком метра четыре, он сообразил, что надо разжать руки. Разжал, и долго-долго, несколько мгновений, лежал на снегу, провожая взглядом стремительно уплывавший вагончик. И лишь только сейчас и до оператора, и до помощника дошло, что станция движется на стоящие внизу «сотку» и катушку…
— У-ха-ди!!! — прозвучало одним общим выдохом.
— Абзац аппаратуре! — обречённо выцедил Леонид.
4. Санька, молодой рабочий-сейсмик, глянул на подъём, и вдруг на лице парня что-то неуловимо изменилось, он почему-то присвистнул, и, уже выпрыгивая из смотки, крикнул на лету:
— Шухер! — а, упав в снег, заорал трактористу. — Лепила! Сматывайся!
Славка, ещё не врубаясь, глупо смотрел на сигающую из катушки и разбегающуюся в стороны сейсму (Куда, зачем сматываться-то?). Потом, обернувшись и прищурившись от бьющего в глаза солнца, заметил, что станцию почему-то опять спускают вниз. Снова, теперь уже зло, подумал: «Да чё они там? Сколько можно?» Но внезапно удивленно осознал, что «сто тридцатый» — по-прежнему вверху, а его балок-прицеп мчится по склону самостоятельно.
Тогда будто вдруг ударило чем-то, стало жарко, кинуло в дрожь. Лепила влетел в кабину, хватанул рычаги, рванул их наугад, ничего ещё не соображая от накатившего страха. Трактор дёрнулся вперёд, но Слава сразу же справился с собой, понял, что делает не то. Он остановил «сотку» и срочно пустил её вспять, пытаясь уйти от надвигающейся угрозы.
— У-ха-ди! — снова прокричал оператор. — У-ха-ди!
— Ну, ну, Лепила, давай-давай!
P. S. Тут они увидели, как сыпанули со смотки рабочие, как обернулся и заскочил в трактор Лепила. Расстояние между станцией и «Т-100» быстро таяло. Оставалось метров пятнадцать, и лишь тогда тяжёлая машина, зачем-то сначала чуть подавшись навстречу приближающемуся балку, ходко пошла, толкая катушку, задом. И почти в тот самый миг «сбежавший» вагончик, неуловимо качнувшись на каком-то невидимом повороте своего неуправляемого пути, выскочил полозьями из колеи и, пройдя немного по инерции, глубоко зарылся в снег…