В одной деревне были-жили…
Нет, не старик и жадная старуха.
Обычная семья – мужик и молодуха.
Нормально жили, не тужили.
А что тужить? Мужик рукаст – нет мочи!
Все – в дом, не курит и не пьет.
А баба рада, что ее не бьет,
И ублажает днем его и ночью…
Вот так и жили в собственном мирку
Пока ни услыхала молодуха,
Что вслед сказали: глянь, идет старуха
Домой – на печь к родному старику…
«Как так? - У бабы подкосились ноги. –
Старуха?! Врете! Я же вас моложе!
Взгляните на свои в морщинах рожи!
Завидуете мне от безнадеги!».
Душа кричала, но молчал язык,
А прокричавшись тоже онемела…
И лишь у дома баба заревела,
Когда на встречу вышел ей мужик.
В ту ночь, забыв про сладкие харчи,
Две пары глаз смотрели в потолок,
Два горла горечи неведомый комок
Катали молча, лежа на печи…
А утром – в сани… Снег и грязь мешая,
Муж покатил на родину к себе,
Где проживал в отеческой избе
Брательник и его семья большая.
Он знал давно – брательника уж нет,
Его жена и дети голодают
И пишут – без подмоги пропадают
И братский христианский ждут ответ…
Да некогда – хозяйство, дом, жена…
К чужому горю счастье часто глухо.
Не пропадут, коль хлеба есть краюха,
А если нет – то матери вина.
И вот село родное, сразу – в храм,
Заупокойную по брату отслужить…
На паперти копейку положить,
А уж потом к родительским вратам.
К вечерне с колокольни звонко бьют,
На паперти народ уже толпится…
И детские глаза, худые лица
Мужское сердце болью дикой жмут…
«А где же мать? Найду ее - злодейку!
Одних оставить – меньше мал мала…».
«А наша мамка летом померла,
Подайте, дяденька, сухарик иль копейку…».
В большой тулуп закутав ребятишек
Повез мужик четыре сиротинки
До дому, до своей любимой жинки,
Хоть говорили про одну лишь из малышек…
Другая жизнь вошла в спокойный дом,
Но счастья в нем не меньше стало,
А баба хоть и уставала
Совсем не думала о том.
И ночью на печи блаженно улыбнется
Улыбкой нежною и кроткой самой,
Когда не ждешь, но вдруг окликнут мамой,
и это в сердце счастьем отзовется.
Когда она с детьми шагала к речке,
Уж не цветущая, как прежде, молодуха,
Никто не мог шепнуть: идет старуха,
Забыли все про старика на печке…
…Давно то было, в царство Николая,
должно быть и деревни той уж нет,
но остается бабий жив секрет –
Лишь мама будет вечно молодая…