Над Лукоморьем вьюги и туманы,
Глушь деревень безвидна и пуста,
Но в тишине неискренней, обманной
Гниющей язвой зреет чернота.
Остовы хат, опаленные брёвна
Как иглы рёбер остриями вверх,
И меж следов земля дымится кровью
Как в саван прячась в отмершей листве.
Рокочет грозно буря за плечами
И вторит ей застывшее на дне
Могильное, тяжёлое молчанье
Беззвучной дрожью нерва на струне.
Растаяв, иней дрогнет словно слёзы,
Бьют по щекам морозные крыла,
Но время горе превращает в прозу
Увы, но сказка снова умерла.
И память с плеч как снег с подошвы сбросив,
Закроешь двери в детство навсегда -
Другая жизнь и всё, что будет после
Зовёт как в поле пахаря страда.
Ты не заметишь этой смерти странной,
Сумеешь жить - быть может, хорошо, -
И день за днём, как кровь течёт из раны,
Мечта твоя бесследно истечёт.
Быть может, что тебе не жаль нисколько:
К чему в пути избыточная кладь?
И только проще, если зов умолкнет.
Что ж - жить тебе и самому решать.
Но в час, когда ты вздрогнешь на пороге,
Застыв на шаг у роковой черты
И, обернувшись в поисках дороги,
Что за спиною обнаружишь ты?
И тот, кто знал как любят и как верят,
Тот, кто умел мечтать, но сгинул прочь,
Не отворит уже к спасенью двери.
Теперь сумеет кто тебе помочь?
Природа наша пустоты не терпит -
С ней не пройдёт ни хитрость, ни обман:
Дух оскопляя, помните о смерти.
Где гаснет свет - там торжествует тьма.