Я рожаю мёртвых детей.
Мёртвых и не способных вздохнуть.
Их некрикнутое - срывает двери с петель,
Их некрикнутое - забудь.
Хрипя и громко слюнявя,
Тошнотой и желчной зелёнкой
Я мечусь между сном и разбавленной явью,
То торгуя душой, то торгуя палёнкой.
"Доктор, у меня на нутре мокрота -
Из-за осени, её гнили беззубой,
Этот гной на душе и рвота,
И хорошее все кем-то изрублено.
Вытекая глазами мутно-белого цвета,
В припадке подучей, с пеной у рта,
Я ползу по асфальту от рассвета к рассвету,
Там где грязь, где черви и где немота.
Или хрустя приоткрытой сахарной косточкой,
Болтая запястьми порванных вен,
Опираясь на позвоночник словно на тросточку,
Я бреду, как одинокий, гнилой суверен."
Доктор,седой, покажет на дверь, шепелявя:
"Голубчик, вам бы нервы лечить и прокапаться" -
А я чувствую себя потрепаной ****ью,
Что гнилыми ногтями за остатки денечков царапается.
Вырезать бы все гнилое, протухшее мясо,
Каждый кусок, на котором сидит памяти жирная муха,
Чтобы черти уже не орали, приплясывая,
И не лыбился дьявол от уха до уха.