Огонь невытекшего гноя
гудит, кипит, кусает, жжёт.
И вот уже смотрю в окно я,
спасенье будто даст прыжок
и облегченье, пусть лишь телу,
что уж измучилось в беде,
в поту агонии, расстрела
по каждой жиле, стороне.
И резвый тремор бойко скачет,
поганя вид, являя криз.
Душа исплаканная плачет,
которой тяжесть хочет вниз,
устав таскать больную ношу
и метастазов сеть сушить,
и с этажей глядит, ерошась,
чтоб сеть свернуть и эту жизнь.