***

Вся амброзия выпита.
Надкушен запретный плод.
И французский лётчик
Сажает свой самолёт
Посреди песочницы.
Раскладывает мольберт
И рисует город,
Которого больше нет.

У него под веками –
Крошечная тюрьма.
Я всегда влюблялась в таких,
Целовала всегда сама.
Он со мной говорит,
Но голос стынет в пыли.
Засыпает песком
Воздушные корабли.

Он распятым взглядом
Глядит сквозь песочный снег
В опустевшее небо,
В нелепый верблюжий бег
Облаков над закатом.
Краски липнут к рукам.
Я молюсь, как больная,
Французским его богам -

И один из них
Открывает ссохшийся рот:
«Это твой самолёт неисправен.
Приглядись. Это твой самолёт».

© Та. Репина