и против (если там что-то есть))
1
рондо-космополит
в неказистой же стране
выдалось затусоваться мне,
что одной, что другой.
Родины мои, я ваш изгой
благодарный! И, набрякшее держа мочало
державное, обозначим сызнова истоки-начала.
В неказистом же, зацени, отечестве,
с покосившимся бомжа жилищем
картонным сходном, выдалось затусоваться, бывшем
или нынешнем. Возрази, коль есть чего.
2015
* * *
загран реанимирую
и в Гуаньдонг насилу.
Прими меня, Лин Фэн,
мой край — не мой тотем.
Кто вызвал нас, непрошенных,
на смертную горошину
домашнюю? поверишь ли?
Мой неприступный берег.
2016
* * *
В небе осенью больше птиц. Ощутимо.
В небе осенью птиц явно больше.
Говоря откровенно, не птицы
это — чёрные и не только листья с белых, чёрных, коричневых веток деревьев. Похоже.
А заставь навигатор писать сочинение,
он высадит тебя на первом съезде направо.
Пересекались Кропоткин с Тургеневым,
как в области улицами, или нет, скажешь не сразу.
Навигатор спроси: этот — местный.
Я же — с корочкою спбэшной.
Кто по маме, наследуют город.
Остальные чушь порют.
* * *
первоснежный известняк,
как навязчивый назавтра.
Замкнутость и неприязнь,
долгота, напор во взгляде.
Бронебойною слюдой
резкость оккамова ока
демонстрирует покой
льда по Биржевого кромке.
* * *
Hitler, connais pas, Alain Resnais, 1963
Гитлер? Не слыхал о таком.
Стоит форму лицом
развернуть, согласно
объяснению Мамардашвили,
под плечами, не ври, не увидишь
ничего. Эдак и расползаются
по свету истории каракули.
Только начал марать ворон
симулякренный Цицерон.
А уже, фигурально, в ахуе.
Апеллирую, де, к трудам
Ахмединеджада, ну, да;
нет, ошибся, Махмудаббаса
(дескать, что ещё за барбос, а)?
Аль голанская балалайка:
аллалакбар, аллалакбар?
Вспоминайте, о чём таком пели
хором Хайдеггер и евреи.
Покумарьте на краешке ночи,
и продолжим когда-нибудь. Впрочем
(не по Бродскому — вводное просто),
кто старается не кривить —
и в краях, победивших фашизм, остаётся фашист, непобеждённый фашист.
Класс не содержит класс.
Жизнь не приветствует жизнь.
Как выплёвывает балласт
априори большая среда,
как добра от добра,
так всегда и повсюду нацист
априори, без крайностей, свойств,
убеждений, всего,
что позволили бы окрестить
его фашем, Луи-Фердинанд Селин.
Он — ничейный фашист, без кола и без флага (вот, блин),
чтоб на кол, но с женой и котом, с долей антисемитизма
кухонного, каковым грешат и, слава б-гу, иудеи,
в чём молодцы. А что, земная ветреная отчизна
кого хошь — до галута или до голгофы — доведёт — только верь ей.
* * *
Я люблю смотреть, как умирают дети (c)
как в маразме упрямом агонизируют старики
я не рэпер, не стример. Давайте на этом
и закончим, не то сдохну я от тоски.
2019
2
к названию поэмы "об истории и против (если там что-то есть)"
Об истории и против, если там что-то есть, —
вроде определённо мудрёно-лукаво
говорю, расставляю в самой что ни на есть
строке, ты представляешь? — не втихую бесславно
в междустрочье исподнем порывшись. Но прежде
расставляю, как звёзды, по-над — погадать
да построить скептически глазки — потешить
доли, тронутые лоботомией здра-вого смысла. Если есть что-то там — что-то там...
Что не значит, что там что-то вдруг оказаться
может. Может быть, я не хочу видеть смерть
той, которой в помине и в образе нет
и которую вынужден заставлять или сам вынуждаешь казаться.
2020