***14 декабря 1990-го
Строй, декабрь, штыковые каре на снегу.
Под дворянскую грязную ругань
содрогнётся
простуженный Петербург
батарейным огнём Петербурга.
Раскатясь,
распластавшись по крошеву льда,
по кровавой пороше,
картечью
пронесётся, обрушится первый удар.
Напрямую — в историю,
в вечность.
И пойдёт:
под приказ оловянных зрачков
верноподданным сочным рапортом
окаянно рассыплется россвист клинков
над лохмотьями конского храпа.
Рядовые
мишенями
замертво
ниц
под распятье десницы надменной
в кашу криков,
мундиров,
разъятых глазниц,
залпов,
трупов,
розовой пены.
Шквал — по судорогам, по стонам, но —
барабан:
окончанье присяги — к отбою.
Вечер.
Молча — Нева.
Бронзовый истукан
чёрным призраком над Невою.
Души
до ночи
птицами
по куполам
колокольным и каторжным звоном.
Это — глупая сказка, что всё — пополам:
и тебе, и твоим батальонам.
Для тебя —
равелин,
где в мерцаньи костров
сквозь скупую слезу послесловий
многократно:
декабрь
да первая кровь
откровением будущей крови.