На тонкий лёд, не толще целлофана,
Что, кажется, лишь шаркнешь и порвёшь,
С лохмотьями по краю лужи рваной,
А истопчись в чечётке – не протрёшь –
Мальчишка встал, затанцевал невольно
И грохнулся, в восторге крикнув: "Лёд! –
Ещё летя, – бабуля, мне не больно!"
Вскочил и снова побежал в полёт –
Весь хохоча, валялся, кувыркался,
Вплавь лягушонком дрыгался, скользя,
Под мальчиком кривлялся лёд зеркальный,
И бабушка молчала про нельзя,
А он так, изловчившись, закружился
На пузе и снежинкой воспарил,
Народ, уже мерцавший, восхитился,
Подул, стал помогать что было сил.
Как трубачи с надутыми щеками
Всё не сдувались – кое-кто вёл свист,
мальчик дирижировал руками,
Ногами – плыл по небу серебрист.
Обшаркав пруд, споткнувшись, поскользнувшись,
Я оглянулся: в парке снег витал,
Дул ветер, чуть насвистывал мне в уши,
И отовсюду что-то напевал.