P S. Раньше дефицитом считалась черная икра и импортные джинсы. Сегодня же в дефиците искренность, порядочность, доброта.
Дверь немного приоткрыть
И любовь к себе пустить.
Но не выйти к ней навстречу.
Завести о ней лишь речи,
Но не с ней заговорить.
Как на плаху к ней на плечи свою голову склонить,
Но совсем не потерять.
Продолжать в любовь играть в своей буйной голове.
Что могу я ей отдать?
Что возьму я у неё?
Только худшее моё.
Ибо лучшее во мне - в несгораемом огне.
Чтоб с собой её связать,
Практикуюсь как Прокруст -
Чтоб по телу лился хруст,
Раздвигая-усекая весь невиданный костяк!
А когда любовь в гостях
Побывавши да покинет,
Жизнь останется нагая,
Словно деревце на льдине.
Некуда расти корням.
Не в кого моим камням,
Коли сам я без греха.
Так, в любви не пропадая, я прошёлся по верхам.
Смысла нет никакого в придуманной жизни.
Разве что укоризна: Почему недоступна,
Коль почти под рукой? Почему нас тревожит покой
В этом мире, где сам тот покой недоступен?
Смысла нет никакого в придуманной жизни.
Хоть она не преступна, как даун счастливый
Или же Эверест для обычной прогулки.
И тогда я скажу, что бывают приливы
И отливы реальности, дно обнажая
Вместо пропасти гулкой… Вот тогда - яко посуху!
Тогда я поступаю с собой словно с неслухом.
И веду за ушко, бездну преображая
В Чёртов мост - среди звёзд и словес.
Но и в нём никакого нет смысла небес.
Лишь достоинство боли, которую я,
Коли я не свинья, обращаю в достоинство воли.
Нет жалости к себе.
Крючок в моей губе.
Извлечь из бед улов
Способен только славный рыболов.
Как и из недр испечь свою руду
Способен лишь, кто возгорит к труду,
К нему обязан столь неукоснительно.
И эта обречённость так пленительна,
Что будущим величием наказан
Любой простак за пошлую сейчашность.
Бездушность из неё не выбивать.
Но только сущность в космос забирать.
Без жалости извлечь такой улов
Способен только славный рыболов.
p. s. Поняли бы люди, что нет счастья в бездействии, что погаснет мысль не трудящаяся, что нельзя любить своего ближнего, не жертвуя ему от труда своего, что гнусно жить на даровщинку и что счастье не в счастье, а лишь в его достижении.
Ф.М. Достоевский «Дневник писателя» 1876
В чём тайна неуслышанной молитвы?
А в том, что никакой нет битвы,
В которой бьёмся мы! Сумы, тюрьмы
Нет никакой. Вокруг один покой,
И в нём молитвой одна лишь благодарность.
Но мной осознаётся богоданность
Не сразу! Ведь доступна глазу,
Когда очищу от зрачка проказу,
А не наоборот! Я грязен! Пусть живёт
Отдельно где-то. Пусть влажна как Лета
Или важна как свет! Но света тоже нет,
Поскольку всё есть свет, что наяву.
Мне в Лете утонуть? Остаться на плаву?
Не всё ль равно! Я там и там живу.
______________________________ для
Свободу тогда узнают, когда её отдают.
Когда же ей обладают, то мало о ней знают.
Но всё не совсем не так!
Свобода - это пустяк,
А я в ней пустяк пустяка.
Живу я за просто так.
Далее - не свысока, далее - как-нибудь.
И нет никакой свободы, когда есть у сердца грудь.
И тесно в ней не слегка - но очень даже повсюду.
И как бы не ждал я чуда, с какой-то там стороны,
Всегда убеждаться буду, что мы не всегда видны
Даже на пол-свободы, даже на пол-крыла,
И даже в прищур орла - я и моё сердце.
Но сердцу крыла - лишь средство,
Чтоб даже на пол-свободы природа своё взяла.
Просто, не зная брода,
Говорить о природе и как поменять свой путь.
Как исподволь и как-нибудь одушевлять годы.
Для того проживать столетия, тысячелетия для.
Ни для чего для и для всего для.
P. S. Ведь свое я - господин себе. Кто же ещё может быть господином? Полный смирением своего я человек находит господина, которого трудно найти.
Всё говорит, любовь во мне мертва.
Я продолжаю говорить слова,
Но и оне грядут ко мне извне.
Являются в моей не-тишине,
В моём не-упокое. Их не стою.
Произнося обычное «люблю»,
Им вторю не у бездны на краю.
Произношение будет гармоничное.
В пересечении нитей мироздания
Я даже загадаю два желания:
И за мою любовь, и за её!
Которая дыхание моё
Воспримет как своё новорождённое.
Освобождая слово угнетённое,
Опять произношу своё «люблю».
Но я её любовь не повторю,
Но перевру как эхо! Не до смеха,
Но до серьёзности такой в моём не-упокое,
Что мнится мне покоем перед боем.
Когда мертвец откажется воскреснуть
И не захочет песней стать иль храмом,
Иль кораблём, мы вместе пропоём
(и он, и я) название корабля
И имя храма, или ноту до.
Когда мертвец откажется воскреснуть
(остаться альфой и не быть омегой),
То множества сердец устанут биться
И станут просто быть. Моя беда,
Что он ни нет, ни да мне не ответит
(как будто бы на миг проснувшись в свете)
О том, быть каково в моём аду
Или моём раю. Я не таю',
Что просто та'ю, истончаюсь в жизни!
Всё это укоризна для меня,
Что песней или храмом - разрушаю.
Что даже кораблём - не продолжаю
Течь по волнам. Но я и здесь, и там
В звучание сумел себя облечь.
Я жив как речь.
Всё говорит, во мне любовь мертва.
Такой она имеет бледный вид.
Такие говорит слова
Из прошлого, до омерзения пошлого.
Всё говорит, любовь есть сновидение.
А я проснулся в новую реальность.
В которую выдавливать раба
Из прошлого себя, дабы работать.
Всё говорит, любовь не есть судьба,
А лишь особенная благодатность,
Которая янтарна словно соты.
В них мёд живёт как результат заботы
Не о себе - о тех, кому дана!
Всё говорит, во мне любовь мертва,
Поскольку совершенно не видна
В банальной тризне видимости той,
Которую зовут реальной жизнью.
Но это всё слова, слова, слова,
Что не мертвы, но всё же не фатальны.
p. s. Всякое дарование Божие обращается нам во вред, когда от него не Божией, но нашей славы ищем.
Святитель Тихон Задонский
Какую я взыскую панацею
От мироздания? Какого жду свидания?
Итак, во мне нет никакого знания,
А лишь итог взаимного борения
С ничтожным мирозрением моим.
А что я мирозданием храним,
Как ловкая корпускула его?
А что считал себя известным мускулом,
Почти что бицепсом извечной бесконечности?
Так это всё от молодой беспечности.
И вот теперь, от вечности седой,
Я млечностью напоен той волчицы,
Что от холмов капитолийских длится
Империей российской Византии.
Не сыщешь панацей в моей России.
Но только честь мою или бесчестье.
Но только часть всего или всеобщность.
И всё здесь совершается скорее,
Поспешнее всех мыслимых затей.
Лишь вера утверждается верней.
Я чужих ветров не ловил.
Я своих не предал могил.
Правильные ингредиенты соединял я.
Словно я печь плавильная или вдоль жил ладья.
Словно я та свинья, что не поищет грязи,
Дабы моментом в кня'зи, и не предаст свой род.
Словно моя совесть назад глядит и вперёд.
Правильно всё видя, правильно и ведёт.
Но это ещё не так.
Это лишь добрый знак,
Что есть надежда впредь
Не умереть в грязи! Но против рожна переть
Совести не вопреки,
Но - против вселенной мглистой.
Стать словно чистый мир.
А не коптить как жир с Божьей руки лучистой.
P. S. Не то чтоб я не желал выйти немного из своей неизвестности, принимая во внимание, что это было бы средством дать ход той мысли, которую я считаю себя призванным дать миру; но главная забота моей жизни - это довершить ту мысль в глубинах моей души и сделать из нее мое наследие.
Пётр Чаадаев
______________ ложь о двух половинках
Половинка одного человека.
Словно льдинка среди потока
Сокрушается и сокрушает.
Перейти ледоход мешает.
Я хотел на другой берег.
Половинка человека другого.
Словно льдинка в потоке том же
Не поместится! Не вмещает
И тебя, и меня наша вечность.
Я хотел на другой берег.
Человечность не помешает,
Но и не помогает - разве
Что придаст мне другой объём!
И совсем другой окоём
Вне безбрежного ледохода.
Не открыл никаких америк.
Не превысил свой скудный разум.
Но иное качество жизни
Мной освоилось как-то сразу.
Мне не надо идти сквозь Лету.
Я узнал, что есть внешность света,
Но важнее мне сущность света.
А что потом? Когда-нибудь потом?
Не потом и трудом и не трудом и потом.
Не мускулом прокрустово лукавить.
Но мысленно корпускулами править.
Составить Галатею из верлибра.
Вибрации того-сего эфира
Не грубой лирой приводить в порядок
Космический... Но свой астрономический
Масштаб осознавать вполне телесным.
Но и не быть при этом всём небесным.
Пока ж гармонии земли лежат в пыли
И гря'зи! И не мне в те кня'зи,
Владыки мироздания сего.
Смирения взыскую в мире диком.
Чего ты хочешь? Я хочу всего!
Здесь тонкость. Не хочу равновеликим,
Но равным быть вполне мне по плечу.
И совершать обычные ошибки
Я шибко по украински умею -
Себе же самому на шею!
Но никогда их сам же не признаю.
Но это общие сейчас слова.
Что кровное родство сейчас мертво,
И что товарищества больше нет -
Всё это бред, конечно, но и правда!
Во мне не остаётся ничего.
И только горькая сейчас бравада,
Что мёртвые пусть сами погребают
Всех мертвецов своих! Я сохраню живых.
Ведь есть во мне живое - от других,
От настоящих, пусть уже усопших.
А нынешние - умерли. Но ропщет
Обыденная совесть: Не суди!
Побольше за самим собой следи.
p. s. Нет более огорчительного зрелища в мире нравственном, чем зрелище гениального человека, не понимающего свой век и свое призвание.
Пётр Чаадаев
А что потом? Опять труды и пот.
А что, хоть кто-то ждёт чего иного?
Вот разве что и плоти, и труды
Вдруг станут высоки как свет звезды
И столь же путеводны. Я свободно
Об этом говорю, когда люблю.
А коли не люблю, не говорю,
Насколько я тогда привязан к плоти!
Которая мертва, как и слова.
А коли я люблю, то плоть жива.
Ведь тянется уйти из бытия!
Не в забытье, а в некие края,
Которые невидимы. Почти.
Неслышимы. Почти. Но те пути
Только душой души, блаженства зрением
Мне разглядеть дано! Какое самомнение,
Сказал бы я! Но я не о себе,
А о любви людей, в которой совершенства
И не было, и нет. Как и в любой судьбе.
____________________ жертвоприношение
От истин хрестоматийных
К правдам придя бытийным,
Выяснил их тождественность.
В этом моя торжественность.
В том, что из забытья
Сам себя вспоминаю,
Словно Адам в Раю.
В чём торжествую я?
Что, не взыскуя Рая,
Славно я пропою
Всю мою небожественность.
В чём тогда моя жертвенность?
Что не постичь его.
Что не узрел всего.
Стал материк не весь,
А его полуостров.
Что зрение моё столь остро
Взрезало мою тьму,
Больно сделав не ей.
Вольно здесь самому у райских моих дверей.
От века и до века на веку
Язык мой обучался языку.
Произношения правды или лжи
Различны по звучанию души.
Хоть внешность слов обыденно прилична.
От века и до века на слуху,
Что истина приходит по верхам
И головам, как от волны к волне,
Лишь пеною небесного эфира.
Вины такой возжаждет только лира.
Но сам по буквам, как по островам,
Я к азбуке пришел обычной жизни.
Вершины здесь не видимы ничуть.
А жуть не в очертании равнины.
Их сам определи. Никто ведь не опишет
Долины те, в которых смерть души.
И ту отчизну, в коей она дышит.
P. S. Пути крови не суть пути Провидения.
Пётр Чаадаев
Подарил мне величие.
Сотворил мне обличие
Человечие внешнее.
А по сути прегрешное,
Словно в бездну я трещина!
И совсем рядом женщина собирает цветы
Над клокочущей лавой, пожиравшей сады.
Нет ни левых, ни правых посреди пустоты.
Есть лишь прямо - к той женщине, чтоб её удержать.
Мне цветы не сажать, чтоб она их срывала.
Ей любви моей мало.
Мне любви моей много, ведь не весь я у Бога.
По клавишам легко ступая голосом,
Нисходит свет на вспаханную полосу.
И тело истончится тоньше волоса.
Нас ожидают тонкие миры.
Не лемехом взрезая борозду,
Но принимая жёсткую узду
Тяжёлой тверди, подчиняясь смерти.
Нас покидают тонкие миры.
Я не приемлю правила игры,
Поскольку не играю вообще.
По тонкому и звонкому лучу
Я не цепляюсь трепетным плющом.
Всё то, что мне казалось чистой жизнью,
Такая малость по сравнению с жизнью!
Которая душе моей досталась
Задолго до, чем стал к душе неистов.
Поскольку я люблю, что я люблю,
И не люблю я то, что не люблю,
Я накрепко об этом говорю.
Поскольку я хочу, что я хочу
И не хочу я то, что не хочу.
Своей душой за это заплачу.
Таков он, мир большой, что в нём душа -
Единственная ценность выживания!
Выдавливания из себя раба
В тот малый мир, который есть судьба.
Чтоб там он поработал от души.
Повоздвигал пустые миражи.
Поумирал в тех миражах, как я.
А позже возрождался в соловья -
Что песне раб! И сам ей столь же рад,
Произнося, что зелен виноград.
Поскольку я люблю, что я люблю,
Я злые миражи не повторю.
p. s. Брак без любви - ужас. Но есть еще нечто худшее: это брак, в котором любовь налицо, но только на одной стороне; верность, но только на одной стороне... в таком браке из двух сердец одно несомненно разбито.
Оскар Уальд
Красивая пара
Как струйка пара
Воды кипячёной.
Я столь влюблённый,
Что кровь моя чистый эфир.
Что чистым стал этот мир,
Как будто реальность слезами
Протёрта. И не глазами,
Дано мне её лицезреть,
А солнечным ликом всю твердь.
И эта пара красива.
Я вижу, как закипают
В телах две реки Леты.
Эфиры переплетают ещё до слияния тел.
И я здесь совсем не у дел.
Случайный я стал свидетель,
Как можно все реки смерти
Наполнить водой живой.
Жаль, что совсем не мной.
А что я влюблён несчастно,
Так это со мной столь часто,
Чтоб мир стал совсем чистым.
Помимо твоего и моего
Нет больше в мироздании ничего,
Что может быть нам слаще - и не слаще.
Что может быть нам горше- и не горше.
Не боги обжигают сей горшок.
Я к счастию пробился на вершок,
А к горести на локти и колени.
Я сам склонил тебя к такой измене -
Мир изменить! Что будем просто быть.
Не быть не будем. Ибо выйдем в люди -
Из нелюди! Которой места нет
Там, где лишь свет. Что будем только мы -
Так думал я! Сумы или тюрьмы
Я не учёл. Разбил не те скрижали.
Небесных два крыла меня держали
Над пропастью, где огненная мгла.
P. S. Души не умирают. Покидая прежнее местопребывание, они живут в других местах, которые вновь принимают их.
Публий Овидий
Не стоять деревне без праведника.
Или мне не сыскать родника
Посредине болотной жижи.
И не вижу я, и не слышу.
Даже кожей не осязаю.
Лишь душою я обоняю,
Что весь мир становится гаже,
Коль в грязи его обвиняю.
Если в мире моём есть мир,
Если в свете моём есть свет,
То и грязи в нём вовсе нет!
Кроме той, что в себе нашёл.
Если в мире есть подлый я,
Всему миру не хорошо!
Ни причём здесь чья-то свинья.
___________________ прошлый (пошлый) я
Когда я лгу, то значит: Не могу
Быть вровень с правдой, быть её отрадой.
И все же чувства грязи мне не надо.
Из безобразий не сбегают в князи.
А лишь в подобие, какое-то загробие.
В котором тишь, ни мира, ни вражды.
И нет нужды делить все миражи
На правды или лжи лукавые личины.
Но я живой, и значит: Есть причина,
Которая во мне, а не вовне.
От лживого меня я ныне в стороне.
______________________ одиночество во лжи
От лживого меня я ныне в стороне.
Я стал вдвойне, втройне и более правдив.
Что мир красив - от века! Я уродлив -
От человека вовсе, не от мира.
Ведь каждая тростинка словно лира.
Потом сжигаю за собой мосты.
Уродство, что превыше красоты
У человека есть - немного дальше зыби
Лежит болотистая гать! И произносят губы
Немного дальше слова! Так я снова
Собою возгоржусь и сотворю кумир
Из лживого меня. Но мир красив.
А я уродлив, ибо не угодлив
Себе же самому. Так я пойму,
Что раз любви не знал, я полная нелепость.
Есть в сердце крепости, которых я не взял
И не возьму - их всё же не берут по одному.
p. s. Будьте мягки с юными, сострадательны с пожилыми, терпимы к слабым и заблуждающимся. Когда-то в своей жизни вы будете или были каждым из них.
Разум приказывает телу - и тело подчиняется.
Разум приказывает себе - и встречает сопротивление.
И я видел не раз, как разум мой улыбается,
Выступая против течения
Губами моей немоты.
Что-то неуловимое, печальней любой печали
И разочарований механического полёта многократно очаровательней.
Словно бы без очертаний душа.
Без горизонта дали.
Это я говорю - спеша, наперёд забежав внимательней.
Пока не истает то, что истаять не может.
Что летает как тело, которому не должно летать.
Это я говорю, греша.
Называя, что называть
Невозможно, но - не исчезает бесследно.
Я не буду иметь бледный вид.
Озарение будет победно.
Возможно ль против зла стоять добром?
Меч отвести оралом и крылом?
- Возможно, да! - мне проорало зло,
Когда мне отсекло одно крыло,
Вторым орало в меч перековав.
Бескрылый и с мечом - мой буен нрав!
Взяв бубен шутовской - почти что лиру,
Для сотворения из меня кумира.
Предугадав ещё легчайший шаг
И загадав, что ловкий я мастак
Играть пространствами и временами.
И с бубном, и с мечом меж племенами
Пойти и сокрушить грядущий Рим,
Чтоб не распял простого иудея.
Ни злом и ни добром я не владею.
Как пилигрим влачу одно крыло.
P. S. Жил один старик, который часами неподвижно стоял в углу церкви.
Однажды священник спросил его, что же говорит ему Бог?
- Бог ничего не говорит, Он только слушает. - ответил старик.
- Хорошо, тогда о чем ты говоришь Ему?
Я тоже ничего не говорю. Я только Его слушаю.
______________ о воде путеводной речей, живой и мёртвой
Жизнь состоит из череды событий.
Как из гряды камней, между которых
Течёт ручей. Потом впадает в море,
Что меж материков заключено в просторах.
Ни с кем здесь никакого спора.
Ни у кого особенного горя.
А есть одно из общих тех открытий,
Которые давно пора закрыть.
И общая вода всех разговоров
О будущей гряде! Что путеводна нить.
Что проведёт между речей в любой среде
В грядущее! И всё же как-нибудь
Останусь с морем и останусь с горем.
И с разговором тихим, и смирением.
Жить буду на виду без лиха и сомнения,
Что будущей воды я не пройду.
Пусть вся она когда-нибудь потом.
А нынешняя потом и трудом.
Решительно шагнуть совсем не вдруг.
На север путь иль юг суть вещи не совместны.
И будущему мне уже известно,
Что прошлый я сегодня ошибётся.
И солнышко в зените рассмеётся.
И вёдрышко напьётся пустотой,
Чтоб женщине - не этой и не той,
А подлинной наполнено пройти,
Неся круговорот на коромысле
Небесных и подземных сточных вод.
Решительно шагнуть мне не идёт.
Решительно взглянуть мне не идёт.
Но руку протянуть и отобрать все мысли
С единством чистоты и нечистот,
Чтоб в будущем их вместе не внести.
Но прошлое и будущее здесь.
И я в обоих есть. Но там и там не весь.
Быть без любви (не к людям, но к тебе),
Как без крови (не в жилах, но по жизни).
Всё словно бы бесплотно и бескровно,
Поскольку совершенно не любовно.
Так табуны считают поголовно.
Людей же - по любовям.
Так же брови (ничто без глаз).
А так же чей-то глас (ничто без уха).
И получается, мой мир вполне един,
Но - лишь с любовию к тебе. Когда же я один,
То я способен думать и о людях
И тщетно их любить усилием духа.
Столь я не завершён в моей любви.
И столь несовершенен - как без дел
Пусты слова! Так души (что без тел)
Почти не осязаются друг другом.
Сколь не зови любовь, она как сердце в руку.
p. s. Господи, возьми мою жизнь в твои руку и сделай с ней то, что я хочу сделать , но не могу.
Митрополит Сурожский Антоний
Так мысли в стойло или мысли в стаю?
Стою я иль витаю над землёю,
Иль по земле рассыпался охотой?
Медовые слова мои не тают,
Как первый снег от солнечной зевоты.
Медовые слова мои не станут
Ни к стае и ни к стойлу указанием.
А только сотой частью той заботы,
Которую несёт моё лобзание,
Когда губами их беру из соты.
Но это тоже общие места.
О стае и о стойле всё известно.
Но сколь тогда опасна и прелестна
Медовых слов простая красота!
И тёмен труд легко их брать из сот.
Но я совсем не томен в поцелуе.
Я просто безобразнейше ревную
Себя к своим словам! По головам,
По темени бьёт изнутри родник.
И сладок труд, к которому приник.
Чтобы дело твоей жизни
Стало телом твоей жизни.
Чтобы жизни твоей душа
Оказалась столь хороша,
Как просторы моей отчизны.
Ты родись, как моя любовь.
Как любовь моя, не загордись.
Как любовь моя, потрудись.
И в крови не вдруг пробудись,
А собой заменив всю кровь.
Ты всю плоть свою пропитай.
Как слова из медовой соты
Пусть плывут по ней острова
Тех телец кровяных… Летай,
Ты, любовь моя, между них.
Ибо тело, душа и дело
Нераздельны в моём всецелом
Преклонении перед любовью,
Наполнении меня кровью
Или вечностью, как родник.
P. S. Чего мы не сделали сами, того я нашим не назвал бы.
Публий Овидий
Вперёд не глядя, а наоборот
Назад бросая взгляд, я в даль иду без взгляда.
Видением себя утешив сада,
Покинутого мной, и Бог со мной.
Вперёд не глядя, но зато живой.
Ведь впереди лишь смерть,
Как под ногами смерть.
Как и от смерти, не уйти от тверди.
Вся жизнь моя - прекрасное вчера.
Нет завтра. А сегодня - лишь игра
Моих воображений, то есть гений.
А добрый или злой? На то и Бог со мной.
Чтоб я не тешился добром и злом.
Был только с Богом, но - не под крылом
И волку не на зуб! Чтоб с толком иль без толку
Как на крыле стоял я на земле.
Когда не знаю, о чём сказать,
Просто слушаю благодать
Ритма, в котором есть вечность.
Здесь мне опасна беспечность
Заговорить о главном
Там, где всё - поголовно!
То есть вполне любовно, искренне и по жизни.
Я же словно на тризне, где конечны итоги.
Далее - только с Богом. Здесь же хотят с людьми,
Жизнь свою полюбив, быть от голов до пят.
К ним не готов назад и не сужу себя.
Ритма не погубив, в нём же продолжу жить.
Слушая благодать,
Надо больше молчать, никого не судить.
А что хорошему человеку плохо,
Так это во все эпохи!
Которые не виноваты,
Что сам он ума палата.
И сам сума и тюрьма.
Почто человек страдает?
И сам он не угадает,
Насколько плох иль хорош!
Насколько озноб есть дрожь,
Настолько он кожа молнии.
Я не хочу озоном
Жизнь свою переполнить,
Но ходить по газонам,
Стриженным триста лет!
Это же явный бред,
Чтоб задолго до жизни
Обустроить отчизну.
А после своей смерти
Стать не её твердью,
А мысленным направлением.
Жизнь - моё наполнение.
Сущее же в сомнении.
В конце концов, не так уж и плохо
Бывает во все эпохи
Даже и самому хорошему человеку!
Не говоря уж о самом плохом.
Я всегда говорил: Человек - это веки,
И сквозь них чтоб душа оглядела свой дом.
Пред моим не стоять судом
Векам, что плотно прищурятся.
Или распахнуты, как широкая улица,
Что начинается сразу же за окном.
Если я пока что внутри,
Ты глаза мне мои протри.
Ты ведь столь хороша, душа!
Пред окном стою, не дыша,
Чтобы дали не запотели.
Хорошо ли, плохо - на деле
Разгляди'тся! Коли души - в теле,
То и мне в душе не сидится.
p. s. Проживешь ты сто лет или один день, всё равно придётся уйти из этих чертогов, радующих сердце.
Муххамад Бабур
среднеазиатский индийский и тимуридский правитель Индии и Афганистана, полководец, основатель империи Великих Моголов; известен также как тюркский, узбекский поэт и писатель
________________________ жизнь високосная
Такие нити тишины, такие ноты
Протянуты, едва слышны, как в улье соты.
Коли проходишь мимо них, лишь задеваешь
Свои аккаунты в сети. Или не знаешь,
Что бесполезно гуглить их, такие нити?
Что только тишь царит среди любых событий.
Лишь мертвеца притянет сеть из ноосферы.
И я тогда спаду с лица, как в Англетере
От самого от потолка! Лишь нить прервётся,
Чтоб не задохся тот мертвец. Тишь отзовётся
Намного большей тишиной, намного дальше.
Там вновь рожусь, и бес со мной! Ведь стану старше.
Ведь сам я стану тишиной, такою нитью,
До бесконечности живой. Без лжи открытий.
Зачем едва приоткрывать, коль так звездно.
Как тишина и благодать, жизнь високосна.
Пуста ли пустота, не мне судить, я сам
Мёд-пиво по усам, сума-тюрьма.
Пусты бывают общие места,
Когда их наполняют от ума,
И я о пустоте совсем не той.
Ещё не свята пустота, ещё не взята.
И даль с неё глазами не объята.
Но близь моя видна почти до дна.
И высь не столь космически темна.
Чтоб ею пренебречь! Об этом речь.
Достаточно знаком я с пустотой,
Чтоб пусто рассуждать об общей смерти.
В пространстве мыслеформ мы ищем тверди,
Вот это называю я тщетой!
Ты перестань искать, не тешься пустотой.
Всё сущее должна наполнить пустота,
Что не темна, а более чиста.
P. S. Все вещи - в труде: не может человек пересказать всего; не насытится око зрением, не наполнится ухо слушанием.
______________________________________ здесь
В пространстве мыслеформ скажу: Я на платформе
Безумного метро! Вокруг меня реальность,
А так же гениальность и банальность
Как твердь земли! Здесь глубже только смерть.
Здесь в норме мне светло, темно мне в патологии.
Здесь вышли на поверхность только боги,
Проросши из людей, из их грудей
Экзи'стансом каких-то личных качеств.
Безбрежный демонизм таких чудачеств
Разрушит человечий организм
И нано-го'лема предложит как вселенную!
В неё чтобы вселить мою измену.
Но здесь я от измены откажусь,
Став просто тих. Ничуть не возгоржусь,
Что космогонию отверг столь лихо,
Оставшись нотой в сладостной гармонии.
________________________ любовь без любви
Чтоб речью выступать по временам,
По головам и нравам, племенам,
Пространствам окоёмов и глубинам!
Ступая, как со льдины и на льдину,
По плоским мирозданиям существ.
Гомункулом, из суетных веществ,
Измысленным лишь в колбе Парацельса,
Прогоркну я! Чтоб никаких эксцессов.
Чтоб розы - в гроб, а не наоборот
Пусть жалкая любовь в одном лишь мне живёт,
Не поселяется в мою вселенную!
Таким жарким я подан для геенны,
Но с кровью! Весь искусан для искусства,
Любовью искушаемый прокрустово.
Сторож на стройке.
Сторож на вечной стройке.
Словно бы сто рож - бесы из той помойки
Так и глядят, чтобы на стройку влезть.
Сторож на вечной стройке - ежели их не счесть,
Личных сомнений хлипких -
Вызовет лишь улыбку!
Что придёт на подмогу, словно лучик от Бога.
Каждое лыко в строку.
Даже лапти в дорогу
Из собственной кожи вы'плесть -
Лезут опять рожи, кожу хотят выкрасть!
Чтобы голым шёл нервом,
Стройку свою обходя.
Болью здесь станет первая
Капелька вседождя -
Всё того же потопа! Чтобы кровь омывать
С очертаний Европы. Чтобы вся благодать
Азиатской нирваны мне доверила страны
На ладони держать - сторож на вечной стройке!
Этих строений хлипких.
Этих страданий зыбких.
Каждое лыко в строку,
Словно лучик от Бога.
Немного мне досталось от любви.
Лишь подзатыльник, как ни назови.
Хоть наказанием, хоть наставлением
И направлением. Но не лобзанием
Иуды или женщины. Светильник,
Во тьму ведущий. За собой зовущий.
Немного мне досталось от любви.
Совсем немного Бога, что в крови
Меж кровяных телец. Какой ни был беглец,
И сколь от Бога я ни убегал,
Как тот корабль меж скал всегда пройду.
Беду или любовь себе найду.
Как подзатыльник, искрами из глаз.
Немного от любви людей дошло до нас.
Не вечность, но минута или час.
Кто б ни был ты, святой или злодей.
p. s. Наилучшее богатство - безразличие к тому, что есть у других.
Али ибн Абу Талиб
Есть вдохновения простое ремесло.
Оно как одиссеево весло.
Взял и пошёл в страну без вдохновения.
Так я беру с собой свои сомнения
В страну без вдохновения мою.
Одни сомнения днищем кораблю.
Сомнения другие словно парус.
А третьим пепелищем мне досталось
Весло, что уподоблю я рулю.
И моя карма станет как корма.
Потом я запущу руку в карман
Рыбацкой куртки, выну мою дудку
И карму разложу на до-ля-си.
И чайка в унисон заголосит
Отчаянием моим! Ведь я не знаю,
Кто чайка та? Кто эта? Я и ты
Раздвинули каноны красоты
Подале горизонта! Но вот здесь
Мне слышится одна Благая весть,
И нет другой. И я иду нагой,
Совсем без кармы, просто по воде.
Ведь хата вдохновений всегда с краю.
Свобода есть готовность потерять
Всё совершенно! Совершенства нет.
Могу ли потерять тебя, мой свет?
О том не знаю, но могу узнать,
Готов ли я свободой обладать.
И в простоте таких определений
Скрывается могущество сомнений.
И в том, что я свободой обладаю.
И в том, что и она владеет мной.
Всё это называется ценой.
Но там же, где есть пошлость оценить,
Свободы нет, прекраснейше я знаю!
И там же, где я проклят не любить,
Свободы нет. Ведь не одушевляю
Того, чем жив. Так будь, мой свет, во мне,
Или не будь! Светильник, что во тьме.
Но тьма ему тогда как сердцу грудь.
P. S. Как в дом с худой крышей просачивается дождь, так и в плохо развитый ум просачивается вожделение.
Не желай ни кола, ни двора.
Не проси, чтоб родиться в рубахе.
Или плахи себе с топором,
Чтоб страдание тебя как ведром
Окатило водою крещенской.
Ну а как же без ласки без женской?
Или дома, где дети шумят?
Так я понял, что мне во сто крат
Невозможней гармония мира,
Чем симфонии ста голосов!
Что я сам из песочных часов
Просыпаюсь в реальности новой.
И прошу, и желаю. Но снова:
Не желай ни кола, ни двора!
Не проси, чтоб родиться в рубахе.
Не ищи топора или плахи.
Вновь по старому всё в этом мире.
Как Орфей я играю на лире
И веду за собой сонм теней.
А потом их опять потеряю.
Я аксиомами вопросы задаю.
Ведь очевидности - лишь днище кораблю.
А так же и родное пепелище,
Где пищей для огня все окоёмы.
Спросите у меня о моём прошлом доме,
И я скажу, что мир таков как есть -
Когда невидим! Если же не счесть
Той видимости - столько же вопросов,
Сколько на нитке бус.
Мои глаза столь босы!
Столь чувственны! Как пятка той улитки,
Ползущей на Фудзи не от начала склона,
А испокон! При этом не истаяв,
Но истончившись словно птичья стая.
Я аксиомами вопросы задаю.
Я тонкий мир почти не огрублю.
Ведь округляю плоский глобус глаза.
Эфир не полагаю просто газом,
Который частью атмосферы сущ.
Ведь я - вослед улитке! Словно плющ
Пророс в нечаянность. Ответы за калиткой.
Кого здесь могут обидеть?
И не оценить могут?
Я даже не знаю! Дорога.
На ней лишь меня увидеть
Способен идущий рядом.
Я слаб. Я спасаюсь, взглядом
Цепляясь за крючкотворство.
Себе самому подобен,
Работаю словно раб.
Чтоб не из других раба,
А только лишь из себя выдавить без притворства!
Кого здесь могут обидеть?
И не оценить могут?
Обыденная судьба.
Я сам собой недоволен.
Не мир чтоб мною был болен.
Не я чтоб болен был миром.
Но я истекал лишь кровью.
Ни в коем случае жиром.
С любовью чтоб изрекал
Совсем не штампы утробные!
Слова, исцелить способные.
Всё то, что не преступно, неприступно.
Всё остальное мне переступать
По головам опять. А не летать,
Как клин вбивая в собственное темя,
Чтоб родничок забил. И вышло время
Из малых берегов и дантовых кругов,
Которые и мне ничуть не больше.
Как будто бы солдат, давно убитый
В освобождённой и спасённой нами Польше,
Теперь не встретит ненависть живых,
Которые глумятся над могилой.
А то, что нет людей других во всей вселенной милой,
Так и она не мыло для удавок.
Но право привносить во взгляд поправки
И наперёд чтоб подлость не простить…
Заранее её не допустить.
p. s. - Как тебя понимать?
- Понимать меня не обязательно. Обязательно любить и кормить вовремя.
Чешский Кот
Горький кофе как горский профиль,
Очень гордый по очертанию.
Я люблю моё любование.
Проходить меж сцилл с харибдами
Над различными атлантидами - прорицание кораблю!
Даже имени говорящему я могу придавать осязание,
Послевкусие от лобзания и сиятельное мерцание.
Но я больше люблю молчание,
Ведь в нём больше от любования.
Мне достаточно просто знать,
Что сегодня, вчера и завтра
Остаётся во мне лишь правда.
Никакой не прибавит лжи
Выживание, то есть жизнь.
Несмотря на прегорький профиль я люблю этот облик кофе!
Просыпаюсь из малой смерти на поверхность моей тверди
Не песком из часов песочных, а предчувствием очень точным.
_______________________ косноязычное
Когда б я полюбил не насовсем,
А только лишь обычно, как сейчас.
И как всегда я б о тебе забыл
И не любил бы столькие года.
Кого любили, любим мы всегда.
Душа не бесконечна, а любовь
Совсем не быстротечна, хоть прошла.
Я часть себя оставил в той любви.
И как её теперь не назови,
Мне не избыть невидимых проблем.
Хотя бы, что не знающий числа,
Теперь исчислен я до зёрнышка в горсти.
Ухабы, по которым пронесла
Меня любовь, хоть назвалась спасти,
Совсем вдруг стали мной, пусть ныне я иной.
Казалось, невеликая беда:
Не навсегда вдруг стало навсегда.
Растрачивая душу на любовь,
Для каждой женщины ты умалялся вновь,
Оставив предыдущей часть души.
И стал бездушен ты. И не смеши
Своею половинкой иль осьмушкой!
Любовь не сексуальная игрушка.
Но важно столь, чтоб полностью она!
Чтоб крепче стали стали имена
Единственных любимых! Не спеши
Разрушить вечный двигатель души.
Навек получишь временность свою.
Ведь знаю я, о чём я говорю.
Пусть ныне вечность у меня в другом,
Я всей любви хочу, что без меня кругом.
P. S. - Выходи за меня..
- А что там, за тобой?
Растрачивая душу на любовь,
Которая и вовсе не любовь,
Своё я мироздание разрушу!
Как дом, с которого сорвало крышу.
И в мироздании тонком я не тише.
И в мироздании грубом я не громче.
И не о том, как обустроить нишу.
Но лишь о том, что в мире всё бессрочно
По времени. А по телам - конечно.
А по делам - непрочно. Бессердечно
По правде или лжи. Ничто не миражи.
Реально не восполнить, что отдал.
Какая даль, когда я начал жить.
Какая близь, когда я жить закончил
И всё назвал, как есть. Какая высь!
Которой не достичь, пока весь мир не весь.
____________________________ Ж. Л.
- Ты выйдешь за меня?
- А что там, за тобой?
Спросила бы другая, и я б не знал ответа.
А так за мною Лета, что вместе перейдём
И счастье обретём, что станет настоящим.
- Мир станет говорящей на нашем языке
Синицею в руке? -
Сказать бы ты могла, чтоб Лету иссушить,
Как солнышко души…
Чтоб танцевать от печки по днищу этой речки!
А так я знаю, что
Родное пепелище отыщется за мной.
А так я знаю, кто
Дну пробивает днище, чтоб вышла вся вода.
- Не выйду никогда, - ответила ты мне.
Живою стала Лета по обе стороны,
Чтоб понял высь ответа.
Из кирпичиков мироздания не построить моё сознание.
Такое вот я создание,
Что дело того не стоит.
Не на плечи в комоде подвешен я в первой ноте.
Но до ноты последней выгляну из передней.
Не как слуга господский иль человечек плотский,
Или картинкой плоской.
Выгляну как полоска моего горизонта,
То есть частью всего!
Это ль и есть счастье, коли в нём ничего?
Да, поскольку и в счастье - никакой-такой власти
Составлять из кирпичиков всем довольное личико.
В невеликом обличии мне не нужно величия.
Буду солнечным бликом и нечаянным криком
Чайки той за кормой, что от кармы самой.
p. s. Демокрита спросили, зачем он с таким усердием занимается искусством, которое дойдет лишь до немногих, на что он отвечал: "Довольно с меня немногих, довольно с меня и одного, довольно с меня и ни одного."
Луций Анней Сенека
Не каждая черта в тебе жива.
Но каждая черта во всём права.
Жизнь возникает между двух сердец.
Для двух отчизн начало и конец
Не посреди, но между. Это вежды,
Что вышли за глаза, как стрекоза!
Ты выйдешь за меня. Я за тебя.
А что за нами? Разве бирюза?
Не каждая черта в тебе жива.
Не каждая черта во мне мертва.
Но выйдешь за черту - и красоту
Не выразят всеобщие слова!
А лишь буквальные, от а до я.
И лишь банальные, когда не якоря,
А паруса наполнятся весной.
А если нет - всё мёртвой белизной!
Вне пестроты физических движений,
Ведущих в никуда. Так мёртвая черта
В сомнении живёт среди живых. Не выходи за них.
О град вина!
Нет для вины преград.
Везде видны рассадники вины.
Не зная производных от войны,
В вине я обретаю чистый спирт.
Пусть у добра и зла различный спектр
Оттенков полусерых, полудобрых,
Я не запутаюсь в таких простых примерах.
Поскольку предо мною целый мир,
Я оправданий не ищу подробных.
О град вина!
Так пейте же без меры и без дна.
Не до осьмушки, не до половины.
Ведь даже малость здесь вполне едина.
Стакан мой чист, а не наполовину.
P. S. Вот какая наглая врака, что всё уже написано. Это говорят те, что бутылочно-зелёные глаза - минус 20.
Пока есть КИРИЛЛИЦА, нас ждёт много чудес! неожиданных и прекрасных!
Садур Нина Николаевна
29 августа 2018 г. в 16:54
Алкогольная или глагольная амнезия
Над страною моей.
Вот не помню я зла в России.
И не помню добра в России.
Ведь без памяти веселей.
Что на паперти не святей,
А внутрь храма ещё идти
Через двери зла и добра -
Это понял ещё вчера!
А сегодня опять не помню.
Знать не знаю, откуда вороны.
Знать не знаю, откуда ангелы.
Что на все на четыре стороны
И поверх столь просторен храм!
Что как пыль по его углам
Моя память - и протереть
То ли алкоголем, то ли снова
Обращается в Дело Слово!
Оттого столь ветшает тело,
Что по силам мне зазвенеть,
Словно колокол того храма,
Плоть стряхнувши с себя хама.
Души не похожи на ослов
Буридановых меж двух основ.
И основа у меня одна:
Всюду да пребудет тишина.
Ничего не надо говорить.
Никого не надобно судить.
Я пойду вперёд, без батогов
Проходя меж этих двух стогов!
Ничему не надобно мешать.
Ничего не надо разрешать.
Но заплачу я, что не погиб,
Срезанный как самый спелый гриб
Проходящим мимо грибником.
Что не унесён, где испокон,
Будет польза, и не будет тлена.
Что не каждая моя измена
Истине - всегда во имя правд!
Я останусь без моих утрат.
А что обретений никаких -
Что я знаю о мирах других?
Мир словно вода сквозь решето:
Я не есть никто, а он ничто.
________________ бывает, что один честный человек мешает
всему коллективу чувствовать себя порядочными людьми
Несговорчивость моя, не забывчивость -
Всё по делу, а не для проживания.
Всё по слову, а не вкось.
И не сразу повелось.
Но во мне иссякла суть ожидания,
Что всё к благу друг для друга.
Что никто здесь, словно вьюга, не пойдёт по головам -
Меж кровиночек дождя
Лету вброд переходя!
Лишь потом узнал, что сам отвечаю за себя.
Моя честность - лишь моя.
Человечность - лишь моя.
Гениальность - точно так!
И банальность - добрый знак, что банальность тоже есть.
Потому не пустит честь оскотиться в дарвинизм,
Что из всех моих отчизн - лишь невидимая вера
Уведёт от Англетера! Даже не поверх голов
Буридановых ослов - безвоздушностью дышать.
Приготовься, мой блаженный, очень многим стать мешать.
И не каяться в блаженстве, никуда не поспешать.
___________________ до того, как соловей не запел
Свет сквозь листву, или листва сквозь свет?
Нет никаких примет, где здесь первичность.
Так личность - сквозь себя - в добре и зле
Нисколько не нарушит гармоничность.
Свет сквозь листву. И отсвет на крыле
Случайной птицы, карканье принесшей
Сквозь синеву. Ведь зоркий клюв её
Расколет не одно житьё-бытьё
На раз и два! Но не на свет и тень.
Всё станет день, в котором есть и ночь.
Я мог бы мочь себя определить
Куда бы только - лишь бы не в гранит!
А дальше - в свет, в котором тьма и мы.
Но тверди нет тюрьмы - меня не съест
Чужая совесть! Только бы своя
Не проживала пением соловья.
p. s. Бывают люди, которые всегда говорят только умные и хорошие слова, но чувствуешь, что они тупые люди.
Антон Чехов "Палата №6"
Сложность моего восприятия
Не его означает ложность.
Означает только дорожность данного мероприятия.
Означает души подкожность.
Не коросту и обнажённость,
Но безбожность и благодать.
Различить коли их не смог,
То пришлось наобум гадать.
Проявлять свой сермяжный ум.
Ибо если не можешь мимо
По пути пройти пилигрима,
То и гибнуть придётся здесь!
А не там, где ясна вся высь.
Коль не смог свой оставить вес,
То утянутым будешь вниз.
В полноте достаётся честь.
И не часть от правды, но вся.
И без этого мне нельзя.
Внезапно всё!
А что не столь внезапно,
То не ослабнет в мире как скала…
Эпохами её грызут ветра!
Хоть дряхлый облик воплощает жуть,
Но простоит до следующей эпохи.
И что здесь мои выдохи и вдохи
По поводу любви и не любви?
По поводу негаданной погоды?
Внезапно всё!
И как ты мимолетность не зови,
Она есть постоянство и в крови,
И попросту в душе… Моё ли чванство
Тому виной, что жажду постоянства?
Но не такою, а иной ценой!
Что не песком сквозь пальцы как скала,
А верой во главу угла.
P. S. Общежитие умерщвляет страсти, а то в норе и змея тихо сидит.
Преподобный Анатолий Оптинский (Зерцалов)
Корысть есть ум и лесть.
Вот разве что её совсем не счесть.
Корысть есть ум и власть.
Вот разве что её нельзя украсть.
Корысть есть ум и страсть.
Но ежели с рассудком в неё впасть,
То скопишь лесть и скопишь власть в себе самом,
Не преломляя копья над желудком.
И всё же от корысти не уйти.
И сколько б истин не скормил ей по пути,
Со страстью власть над ними проявляю.
Мне лестно, что и льстят мне справедливо.
Вот разве только совесть молчаливо
Укажет, что ничем не обладаю.
Пора бы мне уснуть. Бессонница на грудь
Садится не царевною-лягушкой.
А просто демонстрирует мне брюшко
И каркает: Ква-Ква! Не проще ль умереть?
Но столь издалека простая смерть,
Что к ней и не дотянется рука!
Удержит ведь кармическая цепь
Своею властью якобы космической.
А так же все дела и все тела,
Которых смерть с собою не взяла
Бы да ни при каких своих делах!
Ведь души обретаются в телах,
А не наоборот! Я весь простой народ
По душам ей не дам пересчитать,
Чтоб мне уснуть, а им порознь летать.
P. S. С мыслями часто бывает так. Видишь какую-нибудь чью-то мысль и сразу думаешь, разве это мысль? Не мысль, а просто чушь собачья. И только когда видишь подпись, что это, оказывается, сказал Леонардо да Винчи или Шопенгауэр, до тебя доходит, насколько это гениально.
Лев Новожёнов
Единственное что? Бессмертие моё.
Божественное что? Бессмертие ничьё.
Так все мы в мимолетности своей
Желаем личной вечности. Я у твоих дверей.
Ты у дверей моих. Но не войти никак.
Такой вот я чудак, об этом говорю,
Что не люблю тебя и всё-таки люблю.
Поскольку только в этом достижимо
Мне удержать, что есть неудержимо,
И даже мимолетно обладать.
Вот потому настолько безответна
Любовь людей, что вся она корысть.
Единственная мысль: Любовь не беззаветна!
Всё потому, что сердце из грудей
Не выйдет за простор очередей
Кармических - к бессмертием полной чаще.
Практически оно - как за получкой к кассе.
__________________ прощаются бессмертные, и я
____________ смотрю им вслед
Ушли титаны вершин.
Во мне лишь тайны долин.
И ветхи одежды белые.
А к ним вот такая малость:
Мне нравится, что я делаю.
Чтоб все небеса держать,
Для этого есть Атланты.
Но малую птичью рать
Небом своим назвать - для этого стоит жить!
Для этого все таланты в дырявый кошель сложить.
А в чём белизна одежд?
Что я не черней невежд,
Но и не белей добра!
И нет особой аскезы.
И я не крепче железа и слабее всего зла.
И ничуть не корыстней сводни.
Ведь я не дед новогодний.
Но буду всегда сегодня,
Не завтра или вчера!
Мне нравится, что я делаю у моего костра.
С правдою неумелою вовсе не к дележу,
А к истине прихожу.
Царапина на коже! Боже мой!
В неё проникнут зной или прохлада.
Проникнет ад? Проникнет рай? Но знай не знай,
Заранее какая-то досада
Всегда опередит! Как на фонтане кит
Подпрыгнет над водой! О Боже мой!
Царапина на коже? Я открыт
Всему-всему, как чёрная дыра.
Я всё в себя приму и всё пойму.
Произрасту зерном как перегной,
Но не вовне, а сразу внутрь себя.
Царапина на коже как судьба.
Вот так в младенчика проникнет мир.
Царапину на коже мой до дыр,
Пока не сдвинешь во главу угла!
Пусть лучик света будет там, где только мгла.
Селёдочка с картошкой.
И сердце как гармошка.
Без водочки, а просто
На сердце нет погоста, лишь истину к губам.
И я как тихий ангел.
А рядом злое лихо глядит по сторонам.
Не набиваю цену, но сразу центр земли,
А так же всей вселенной я вижу несомненным.
Как дождик проливной, где ось земная в капле,
Себе не вижу края.
И рая на земле не вылепляю в камне,
Но знаю на крыле.
p. s. Хорошо бы быть таким, как воздух - всегда нужным и всегда незаметным. Никому не навязываться, ни из кого не высасывать кровь и вместе с тем приходить вовремя туда, где ты как раз в это время нужен. Это великий талант.
Протоиерей Андрей Ткачёв
Нет жалости к себе, есть её жало.
От жалости к себе меня не удержала
Ни даже страсть к тебе! Ни даже власть,
Которой не имею над собой.
Мир может быть любым, любви в нём мало.
Нет жалости к себе. Она же как оса,
Что гибнет, уязвив земную твердь!
Но всею осью увязая в смерть.
Потом вокруг вращение идёт.
И вот я Мышкин, вот я идиот.
Я эхо Дон Кихота, ипостась
Пусть не Христа, а лишь мечты о нём.
Мне не с креста случается упасть,
А с мельничного взмаха, над огнём
Отбросившего малость мотыльков.
Я не избавлен от её оков.
_________________________ от ведать
Немножечко весне'е надо быть!
Не зи'мнее, а снегопадом плыть,
Что тает, подлетая! Русь Святая
Так истончается, когда приходит вниз.
Ведь каплями стучит по жести крыш.
Так повсеместно пролегает Лета,
Раскинувшись дождём на страны света.
А вот что свет не менее везде,
Такое знание я держу в узде!
Ведь голову снесёт у мироздания.
Ведь каждый устремится пройти между
Не капель света или капель тьмы,
А между вежд сумы или тюрьмы.
Не на ресницах стынуть как слеза,
А сразу правду говорить в глаза.
\
P. S. Вместо плети я управлял честью.
Наполеон I Бонапарт
Это лёгкое чувство неоспоримого превосходства,
Коли есть во мне благородство,
Должно быть вполне постыдно.
Меж тем вполне очевидно,
Что Распятый нисходит к Иуде.
Что голова Иоанна на блюде,
А не прелести Иродиады,
Являет собой чудо.
И достаточно просто взгляда
Осознать, что мы русские и другие.
Это лёгкое чувство неоспоримого превосходства
Должно унижать Россию, должно унижать меня.
Но как бы в подлунном мире
Во мне совесть не уничтожать,
Я буду легко продолжать
Видеть невиданно далеко
И чувствовать немыслимо глубоко.
_______________ потакая и спотыкаясь (почти по Галичу)
Легко лишь красоту смутить.
Легко за красотой не уследить.
Всё остальное мнится далеко.
А что та даль близка, на то века
Уйдут, чтобы понять и чтоб обнять.
Я научаюсь на себя пенять.
А не на красоту и на версту.
И не на чистоту у родника.
Ведь то, что привнесёт в него рука,
То поднял я на щит! И вот убит.
А что без мёртвой да не оживит
Меня вода живая, не узнаю,
Доколе не рассыплюсь на куски!
Сегодня вновь не удержу руки.
А после себя снова собираю.
Невыносимая высота (начинаем от малого) и некоторая чистота,
Различимая только с креста своего (даже самого небольшого)
И видимая лишь на самом краю окоёма (если далее нет ничего) -
Ровно столько во мне от святого (то есть горечь и сладострасть)!
Я не могу возлететь.
Но я могу не пасть.
Это так романтично получается у Серого Волка:
Пасти его защёлка
Душу любую выхолощенную прикрепи'т к бельевой удавке!
Рядом солнышко с травкой (райский такой вид).
Чтоб не ложилась с краю (ба'ю её ба'ю).
Чтоб легла посреди (только не упади).
Представлялась по жизни чтоб правильно (преставилась не как я)!
Пусть гармония её (как ладья) до берегов летейского окоёма
Немножечко не доплывёт - коли из рода в род
Житейскости не навредим... Собою чуть-чуть заблудим!
Но и я не ушёл из дома (своим малым крестом храним).
Я унижаюсь с ним и возвышаюсь с ним.
p. s. Все пути одинаковы - они ведут в никуда. Спроси себя, есть ли у этого пути сердце? Если есть - путь хорош; если нет - он бесполезен. Все пути ведут в никуда, но у одного пути есть сердце, а у другого - нет. Один путь доставляет радость, и пока ты идёшь по нему - ты неотделим от него; а другой путь заставляет тебя проклинать всю свою жизнь. Один путь наделяет тебя силой, другой - лишает её.
Карлос Кастанеда
Получилась душа дождя, не по капле переходя
Через малую Лету лета или осени, или весны.
Получилась она, лучась.
Между кем-то и чем-то связь
Таким образом восстановилась.
Не посредством вина и вины.
Но посредством той стороны,
Что у каждого есть добра
Или зла! Ибо там ветра
И просторы моих Стихий.
Получилась душа дождя, не по капле переходя.
А почти как к словам Мессии приложить просторы России.
Это всё пустой разговор.
Но зато разговор простой.
Даже если по части целое,
Всё равно я в его власти.
Всё равно я в его объёме и невиданном окоёме.
______________________ немного о соли
Если мира во мне не будет,
То и мира в семье не будет.
То и мира в стране не будет.
Даже в мире не будет мира.
И на солнце лишь пятна сажи.
Даже в лире не будет ноты.
И ни ты, и ни я не будем
Называться полностью люди.
Это то, что давно известно.
Но сегодня мне интересно,
Что нигде не найти мне мира,
Лишь доколе весь мир не лира!
На которой смогу сыграть несказанную благодать.
И вот в этом моя ошибка,
От которой и в небе зыбко!
Как в болоте в нём утонуть.
Благодатью можно вдохнуть.
А вот выдохнуть чтоб насильно,
Не оставив в себе нисколько,
То душа не настоль обильна!
И из нот во мне только соль.
Получился я соль земли.
Получилась ты соль земли.
И в слезах, и в морской дали.
___________________ и ещё немного о соли
Пора о душе подумать.
Пора бы и душу вдунуть,
Чтоб встретить достойно твердь,
В себя самого, а не в смерть.
На душу смерть обделить.
Одна только соль из нот может меня убить.
Может и воскресить, но лишь посреди гаммы,
А не в её начале или её завершении.
Я не лишаюсь жизни посредством умалишения.
Но я души лишаюсь, ежели просчитаюсь.
То есть если отчаюсь в самом начале гаммы,
Солью быть перестав.
Болеть перестав болью,
Но соблудив устав.
В котором просто прописано то, что мы соль земли.
Пунктами - в небрежении, души не узрев в дали.
Я же к ней - в приближении, словно бы след в пыли.
Кто скажет, что мир не лира,
Тот не сотворял кумира
Ни струнами хромосом,
Ни как золотой сон.
Ни как пятак неразменный.
Но звук поплыл над геенной.
А я пошагал по звуку
Не как по болотной гати.
А как нам вино пити.
И как нам виной играти.
Вот я протяну руку, касаясь миропорядка.
Словно струн, параллельных к оси известного глобуса.
Никто же и не просил,
Чтоб я был овощем с грядки.
Я сам отказаться должен, прежде чем заиграюсь.
Всё потому, что ложен
Мир, что игрою сложен.
P. S. Все вы идёте к истине различными путями, а я стою на перекрестке и ожидаю вас...
Будда
Несколько очевидностей.
Попросту обоюдностей.
Мои же со мной трудности - это всегда попусту.
Но может сказать любой, что всё разрешит любовь.
Несколько неожиданностей.
Попросту апокалипсисов.
Это когда к коллапсу, к зацикленности в себе
Низводит даже отсутствие родинки на губе.
То есть меня вовне.
А не меня во мне.
Бы'ти в да'ли звезды, а не в себе сады.
И станут не столь трудны трудные все труды.
Жизнь не всегда в борьбе.
Но всегда обоюдна.
И всегда беспробудна, если не пробуждать.
Принуждать побеждать.
Встречные пчёлы нот
Сразу же скажут до.
Задолго заразу чу'мную дымкой спугнув умною.
И богатея думкою, как в магазинной сумке.
Встречные пчёлы нот стали тому причиной,
Что я сбежал как крот прочь от медовых сот
В мрачную плоть земли!
Ибо я след в пыли, вовсе не лунный свет.
Встречные пчёлы нот
Сразу же скажут нет
Возможным моим да! И сберегут года
Истового труда! Чтобы причины личные
Мне не стали лучиной.
Чтобы я лишь невозможное сделал себе почином.
Даже на гениальность не разменял буквальность.
Ведь и на небеси до завершает си.
p. s. Итак, если свет, который в тебе - тьма, то какова же тьма?
Евангелие от Матфея
Душа Перельмана, в которой обмана
Не может и быть, не умеет любить
Любовью людей (понимайте, ****ей).
Душа Перельмана не жжёт площадей,
Чтоб сжечь закоулки (в ней попросту гулко).
Не мог бы прожить человеческий род,
Будь все перельманами (как виноград:
По ягоде гроздь опадёт, только кисть
Останется истины). Просто ни в жисть не выживет род человечий тогда!
Я здесь описую, какая беда быть в истине всем.
А после пойму, что беды нет совсем.
Нет райских садов, но гармония мира
Вполне достижима. Но не пилигримы
Туда приведут. И не собственный суд
Житейского жира, чтоб вычленить суть
Библейскую даже (летейской коснувшись воды).
Но в труд поселиться, уйти из вселенной беды.
Перельман и человеческая красота (пресловутая та верста).
Это как осенняя ткань листа (когда словно бы свет сквозь длань).
И после, когда уже нет никакой красоты (только лишь бездна пресная).
Тогда и явятся по-над бездной мосты (которые всем известны).
И тогда (посреди моего человечества) Перельману покажется тесно.
Но даже тогда (посреди моего отечества) Перельманом быть честно
(но только если моё отечество есть ещё одно имя истины).
А вот Перельман и истовость.
А вот Перельман и (пресловутая та) верста,
Которую стоит пройти по дороге между берёзами.
Но мне проще голым из баньки среди мороза
Выскочить и сразу же в прорубь.
Перельман не воркующий голубь,
Прилетевший за крошками, брошенными старушкой.
А я перед ним словно бы свою продеваю тушку
В иголье ушко, не слышащее оправданий,
Что (помимо истины) желаю ещё желаний.
P. S. - Почему у тебя так мало друзей?
- Потому что я дружу лишь с настоящими.
Ёжик в тумане
_______________________________ совсем осеннее
Ждёшь медов, а дождёшься ветров с холодами.
Ты готов? Я совсем не готов!
Потому я кормлю моё пламя.
Мне ведь с осенью сжиться и жить.
Но в постель мне ложиться совсем не с листами.
Пусть верстами успеют опасть и скопиться.
Пастораль нашей вечности лишь дотоле продлится,
Чтоб скормить ей совсем не себя!
А всю эту прошедшую карму всех бывших
Пешеходов по листьям моим, бесконечно меня утомивших.
Потому листья жгут, чтоб совсем этот дым
Не стоял над душой ни вчера, ни сегодня
И не завтра! А я эту осень не зову новогодней.
Ведь не годно ей то, что недолго сгодится.
Добрый знак, что душа не готова упасть в водосток.
Наивно немного слезою быть Бога.
Ведь я же не больше, чем просто дорога.
Немного противна, как сбитые ноги,
Вся старая плоть человеческих пут.
Такою возвышенной сутью как путь.
Немного наивной слезинкою Бога
Хотел бы я быть! Но досталась дорога,
В которой и пыл называется пыль.
А что нет у Бога нехоженых миль
Морских и мирских, именуемых версты?
Зато не погосты, а небо и звезды,
И пыль, что внизу! К моему рубежу
Я сам прихожу, словно мёд по усам
Помимо стекающий адовой глотки,
Хранимый столь чутко… Не ставший находкой,
Негаданной только себе самому!
Я знал, что из пыли себя подниму.
Художник должен грань дарить алмазу.
Но в жизни грань та недоступна глазу.
Хоть плавно рассекает нашу суть
На только так или на как-нибудь.
И я сегодня говорю о главном.
Хоть главное моё весьма вторично.
Ведь во главу угла мне не приличны
Ни плаха с топором и ни забавно
Кривляющийся зад любви Платона.
Художник должен грань дарить алмазу.
Не полутон или не четверть тона
От тонн телесных… Мне зато известно
Что лишнее, что нет лишь потому,
Что я не лишний в мире ничему.
Что сам являюсь главной его частью
И сразу предъявлю своё участие.
p. s. Однажды испачканное уж не отчистится вовек, а будет только пачкаться все больше и больше.
Жозе Сарамаго «Слепота»
Когда я придаю объём
Тому, что больше окоёма,
Я просто выхожу из дома,
Округу дома огляжу.
Когда я придаю звучание
Не изначальному молчанию,
Но мысли, занявшей пространство,
Я совершаю окаянство
И нарушаю постоянство гармонии небесных сфер.
Движение небесных тел
И постижения или бездны
Не то чтоб мне не интересны:
Ищу я пользу для себя, весь мир представив инструментом!
А бесполезное цементом
Залью и получу регламент:
Таков земли моей фундамент.
Инструментарий человека не приложим не только к веку
С его зрачком, но и к векам.
Не объясняя дуракам,
Что сам дурак я их поболее,
Опять ищу земли и воли, царя убивши в голове.
Стою я на моей траве.
Под нею бездна в синеве.
Над нею бездна в синеве.
И это испокон известно.
_______________________________ псевдоантисемитическое
Богоизбранность собственного народа
Не избавит от посредственности отдельного индивида.
Но справедливую предлагает обиду:
Как же так? Я права на талант и на ум исключительные имею,
А на самом-то деле никакого величия не достигаю.
Это первый знак, что богоизбранность мною понята как-то не так.
А что всё происходит ad marginem - так в этом второй знак.
Ведь я грань различаю между мышью и породившей её горой.
Только мышь всё ещё именую духовною знатью.
Тогда как гору считаю разумною плотью.
Но в том и апокалипсис мой, что есть рядом какой-то тупой гой,
Что без тонких материй никуда ни ногой.
Что легко обошёлся без мертвящих мистерий,
Обрезающих белые шапки моих вершин.
Что совсем не кастрирован сверху; и такой не один.
Это знание меня прошибает вольтовою дугой.
Но без этого знания к истине ни ногой.
P. S. Русский народ, этот сторукий исполин, скорее перенесёт жестокость и надменность своего повелителя, чем слабость его; он желает быть наказываем - по справедливости, он согласен служить - но хочет гордиться рабством, хочет поднимать голову, чтобы смотреть на своего господина, и простит в нем скорее излишество пороков, чем недостаток добродетелей.
Михаил Юрьевич Лермонтов
А если энергии укладываются не кирпичиками,
Но словно бы сердцебиением и лучиками.
Тогда и моё личико
Находит под сводом готики
Дремотное место себе, словно ночное животное.
Кожистое, аки мышь
Летучая, но не свободная.
Что помёт оставляет свой, дабы я по нему выступал.
Чтобы личиком прилипал в различные суррогаты,
Ума моего полёты, хижины и терема.
Что сам я себе сума, что сам я себе свобода,
Я узнаю у свода, в котором выхода нет.
Лицо моё, как подошва, собой наступает в свет,
Собой наступает в тьму.
Лишь в посмертной маске пойму,
Был ли я рыцарь бедный или же конь бледный.
Возвращаясь к человеческому общежитию
И спускаясь к нему по склону,
Рыцарь мог бы сделать открытие,
Что принёс с собою дракона.
Не сумев одолеть, сражаясь
Наверху, меж тонких материй!
Осознав сие и печалясь.
Но на сердце пригрев зверя.
Рыцарь знал особую связь
Меж невидимым и недюжинным.
Но дорога его велась
Прямо за руку ко обиженным,
Обделённым его тонкостью.
Из объёма вгрызаясь в плоскость,
Равнодушные встретив лица,
С миром он не сумел смириться.
Стал глаза отверзать слепцам
И ума добавлять глупцам.
Воплощать все свои надежды.
И тогда я сумел вернуться
По кармической той лестнице
К каноническим бубенцам!
Их уздой удержал невежду.
Сам на место его восстал.
Но теперь не учу тетерь.
Сам потеря я из потерь.
Хорошо лишь, что я не зверь.
Плохо лишь, что только теперь.
Не так всё просто в простоте моей,
Когда лишаюсь я своих корней!
Всё потому, что слишком возвышаюсь.
Или настолько низко унижаюсь.
А посреди почти уничтожаюсь.
Как три струны на грифе: Две слышны,
А третьей стать - стервятнику под стать!
От падали до падали летать
Способен я в звучании бытия.
Ведь третья промолчит: В ней сам убит!
Что мёртвым быть, что падалью питаться.
Никак с подобной смертью не расстаться.
Но если дел загробных не касаться,
Придётся бесконечно повторять:
Прочь падаль надо гнать! Но тлен не в ней.
Когда лишаюсь я земных корней,
Лишаюсь и небесных. Устремляясь
К сиянию, в котором нет теней,
Я падальщику не уподобляюсь.
Что ночь и плен вокруг, я заблуждаюсь.
p. s. Он не знает людей и их слабых струн, потому что занимался целую жизнь одним собою.
М. Ю. Лермонтов
_____________ смерть есть опыт исключительно личный
Забежав наперёд и зная,
Что замру у самого края
И не рухну в адову глотку,
Здесь я буду пить мою водку!
Здесь я буду гулять, блудить.
Не затем, чтоб душу родить прокалённую и окрепшую.
А чтоб всё с меня прокажённое осыпалось в потустороннее.
Чтоб осталось самое лепшее.
И чтоб вечность не оказалась только с трепетную бегонией,
Что растёт на оконной грядке!
Но была со мной без оглядки
И в порядке, и в беспорядке.
Знание будущего не одно, а как Парки веретено,
Обращаясь туда-сюда! А поди ж, угадал тогда.
Мертвецом из пашни восстал, уронив лишь гнилую плоть.
Разглядев золотую суть, воскресил меня сам Господь.
Хочу, чтоб все меня любили.
Но это мне не по плечу.
Хочу, чтоб все меня боялись.
Но это только к палачу.
Хочу лететь вослед лучу,
Воды летейской не испив.
Всё это как морской прилив,
Что на песке стирает мили
(ища тончайшей простоты,
Что как над бездною мосты).
И только красота живая
Живёт, ничуть не унывая,
Со всеми пятнами на солнце!
И наполняет кровью сердце, его едва не убивая.
Ветры тонкого мира
Овевали кумира! И снесли с постамента
Человека момента, человека фортуны.
Я задел эти струны,
Потому что есть вечность!
И есть личность оттуда.
А ещё есть Иуда,
Что во мне отовсюду.
От любого решения человека ломбарда.
От любого смешения вожделения и взгляда.
Но задел эти струны.
Они как гамаюны рассказали мне правду.
Человек не есть стадо, а душа не пастух.
Разбредётся на слух, осязание и зрение.
Но слепиться ему во мгновение.
А потом в мановение как снежок устремиться.
Потому что я непоседа,
Не могу не орать в беседе.
Всё стараюсь взлететь и выйти.
Перед этим мир обобрать.
Так себя не ведут люди.
Потому что я сам невежда,
То ущербны мои надежды.
Не полны они глубины.
Но полны вины и цены.
Так себя не ведут люди.
Потому лишь, что я один,
А не двое нас, я доволен.
Ведь продолжу пару искать,
Чтобы не одному решать,
Как себя поведут люди.
А осенние листья грудой,
Словно лица людей разных!
То ли образных, то безобразных.
Ждут когда их метлой сметут.
Так себя не ведут люди.
Человеком я обернусь, коли осени улыбнусь.
Но от листьев не отряхнусь.
P. S. "Я не трава" - тихо заметил цветок...
_______________ немногое, что известно о Лазаре
Вернулся из мёртвых в живые?
Склоняй свою гордую выю
Пред жизнью, отведавший смерти!
Пеняй прежней трепетной тверди,
Что внове тебе окоём.
В пространство уйдя, стал объём?
Стал вес, высота и длина?
Из тёплых кишок окаянства,
Полно где вины и вина,
Достиг высоты или дна.
Однажды я выблевал сердце!
Желудок назвал это смертью.
А ведь можно вверх, через нёбо.
А ведь можно вниз, через зад.
Забудьте про рай или ад, забудьте легенды о гробе!
Я попросту умер приватно.
Потом, из пустот невозвратных
Я выблевал сердце обратно
И вновь оказался в утробе.
Смирился, вселясь во вселенную.
А плоскость она иль объём,
Решаем мы с нею вдвоём и не именуем геенной.
Однажды огранщик алмазов
Решил, что стать хлебопёком
И правильно, и глубоко…
И выполнил всё жестоко!
Он выпек из синей глины
Хлеба', что для всех едины.
Прошёл по той пуповине,
Что вяжет Отца и Сына
И дальше идёт к Духу.
Извлёк из страны разруху,
Бормотанья раскольников и шатания в умах,
И в хлеб пережёг сей прах.
Он глины сжёг потому,
Что большего нет во мне!
А меньшего нет вовне.
Но понял я, что почём в поднятой целине.
Свершая для всех добро,
Принёс себе грех и зло.
В алмазах есть детский смех.
В их гранях вершины гор.
И весь невидимый мир видим в них до сих пор.
Что спас он нас всех ценой
Предательства мастерства!
Стал словно бы Зевс Олимпа, убивший дух божества.
______________ жизнь как полимпсест
Мерилом тела служит посох.
Возможет тело яко посуху,
За посох взявшись, через Лету?
Но не как эхо без ответа,
А чтоб по карме шло обратно.
А посох чтоб писал изрядно
По глади Леты полимпсест.
Мерилом тела служит текст,
Который я поверх себя!
Поверх того, что мне судьба.
Но понял я, что смех и грех
Вот так идти, не зная брода.
Смирив любовию свободу,
Я обернулся сам не свой.
Дитём родившийся домой, вновь я не умер где-то там.
Не выступая по годам и головам уснувших в Лете,
Но тихо засыпая сам,
Я просыпаюсь в Новом свете!
Мне тесен старый алфавит,
Но прежний сон не стал кошмаром.
p. s. Необходимо нам, кратковременным странникам на земле, узнать нашу участь в вечности.
Святитель Игнатий (Брянчанинов)
Мерилом тела служит дух.
А посох - духа продолжение.
Переложение на слух и с осязанием сложение.
О чём то бишь я? Полимпсест!
Желание к перемене мест.
Слияние любовных тел.
И осознание, что дел и до, и после будет бездна.
О чём то бишь я? Бесполезно!
То есть болезненно весьма
Себя очистить до основы.
А сверху нанести обнову того полёта братьев Райт.
О чём то бишь я? Не сама
Душа поверх меня ложится,
Себя продолжив в ад и рай!
Весьма придётся потрудиться мне с переменой тел и мест.
О чём то бишь я? Выбирай на чистом месте полимпсест.
В дожде не удержаться на плаву.
И всё же я не по нужде живу.
И нет в дожде нехоженых дорог.
Но я по прежнему так славно одинок,
Влача себя по площади к Неве.
Как камень на траве Санкт-Ленинград.
Я медленно раскачиваю взгляд.
Хоть нет на мне вселенского плаща,
Есть в голове давидова праща.
И вот уже дождинок по Неве!
И в серой непроглядной синеве!
Не выбоин от множества камней.
Я поражаю торжество теней,
Чтоб сквозь пучину вод лучились своды.
Я отрицаю сумерки свободы.
Пусть в небе и в Неве их тьмы и тьмы, и тьмы.
Мы были там. Но не вернёмся мы.
P. S. Необходимо взвешивать любое слово и всегда спрашивать у себя, является ли правдой то, что хочешь произнести.
Бусидо
Угодно ли мне в наводнении ждать Беловодья?
Я даже не знаю, ведь я не на гуще гадаю.
Но начал ещё три столетия назад,
Уже тогда город назвав Ленинград!
В начале добавив Святой.
Угоден ли мне в наводнении век Золотой?
Я даже не знаю, поскольку и сфинксы на страже
Того, что в основе лежит серебро!
По капле его в новгородский колодец роняет ведро.
И мне созидание равно осознанию,
Что плоский мой Космос не держат лишь мёрзлые плахи.
Что Санкт-Ленинград не родился в железной рубахе.
И что три столетия ещё не сравнялись с бессмертием,
Которое до и которое после грядёт.
А что посреди я родился, нигде не умрёт.
А чайник закипел (я не у дел),
И пар пошёл в эфир! Я душу не стремил
Сквозь тонкий водосток (как с пятки на носок)
Своею волею в игольное ушко!
Всё решено давно и далеко.
Что и вверху, то и внизу! Какому миражу
Ни служит человек, всё совершает лишь
Для неба и земли (как в жерновах зерно).
А и'наче гора рожает мышь.
Всё решено давно и далеко.
Я переигран в белое вино
Из красного зерна! Моя вина
От белой кости и гражданских войн.
А чайник закипел ведь не со злости
(но словно бы душой, что возлетит с погоста).
Вина не выпивается легко,
Но и моей рукой не проливается.
Хороший день! Упала даже тень
На место ровно. Будни поголовно
Как колоски пред греческим тираном.
Я научаюсь мыслить без обмана,
Но музыкально, исполняя фугу.
Моменты глади здесь равны друг другу.
Но первый выступает инструмент,
Вообразив, что deus ex machina.
И затихает… Но грядёт второй!
Вот так по колосками идёт прибой.
И по цементу так бы шла лепнина,
Когда бы, налепив, тотчас убрать.
Чтоб мановением дальше налеплять.
Нигде не остановится мгновение!
Мой плоский Космос не по трём китам,
Сменяя их, влачит свой тонкий голос.
Из горла пашни вырастает колос.
Домоклов меч удерживает волос.
Всё это ослепительно прекрасно
Могло бы быть, и даже не напрасно.
p. s. Беседа Винни-Пуха и Пятачка в лесу:
- Предположим, Пух, что дерево вдруг упадет, когда мы будем как раз под ним? - спросил Пятачок.
- Давай лучше предположим, что не упадет, - ответил Пух после некоторого размышления.
Я лгал в любви.
Себя я предлагал
Как долю малую любви, и вовсе не искал
То сердце, что в всегда в моей крови.
Я ничего не знаю о любви.
В потоке крови кровяное тельце
Надолго покидает своё сердце,
Но долга перед ним не оставляет.
Долг - чтобы честью быть! А не житейский толк,
Который исполняет Серый Волк.
Я лгал в любви.
Как Улисс полагал
Пройти меж скал, где Сцилла и Харибда.
Но ведь любовь не инструмент молитвы.
И не один пленительный момент.
А вечность вся.
А в ней моя беспечность
Пылинкой звездною не постигает млечность.
А ничего не рассказано мной,
Как храним я был синевой.
Что родился я в Покрова,
И покрыла меня синева.
Пусть и не от теней Тамерлана,
А только от самообмана.
От всего, что с собой творил,
Тот Покров меня сохранил.
Ибо всё, что я предавал,
Тот Покров ничуть не скрывал.
А теперь и сам говорю,
Что ничтожно боготворю
Волей точности изначальной
Долю тонкости той хрустальной.
P. S. Когда я перестаю молиться, совпадения прекращаются.
Епископ Василий (Родзянко)
А к невидимому и подходят по разному.
Не как к образному и безобразному.
А к природам, подчас неведомым.
Но даруемым до рождения
В виде злого и доброго гения.
Разделения и слияния
Меж предметами и душой.
И какие же здесь сомнения,
Коли может узреть любой,
Что деяний таких в итоге?
По невидимой я не иду дороге.
Но её прилагаю к труду.
Так рождается мост невидимый
Меж изведанным, мною наследуемым,
И незнаемым, мной рождаемым.
Продолжается на небеси то звучание ноты си
Нотой да, что значит всегда.
Я не нашёл любви.
Но я её желал.
Явившись в мир,
Я сам её создал
Как некий свой кумир.
Тогда и рухнул мир.
Я не нашёл любви, в которой хорошо
Настолько, что порою даже плохо!
Доныне и отныне вся эпоха
На похоти моей стоит и мой имеет вид,
Мой пол и рот.
И мой, а не чужой набьёт живот.
Любви я не нашёл, и я её создал
Из похоти, которую застал
И в мире, и в себе!
Всё воплотил в кумире.
И мне на плечи тотчас рухнул мир.
Не удержать его не может быть и речи.
С какой стороны от меня
Я приважу коня,
Душу мою носить?
Или же я не струшу
Нигде в стороне не быть?
Ни для сторон Света,
Ни для Стихий тьмы
Стороны не важны.
Робко мне или отважно,
Лишь для меня важно.
Видимо или невидимо,
Лю'бимо и ненави'димо -
Это Стихиям тьмы
И сторонам Света
Попросту пополам!
Мир для меня расколот.
Он для сторон светел,
А для Стихий молод.
Не о любви он дальней.
Молот он с наковальней.
p. s. Дилетанты, сделав все, что в их силах, обычно говорят себе в оправдание, что работа еще не закончена. Разумеется! Она никогда и не может быть закончена, ибо неправильно начата.
Гёте
Перестань продлевать тень.
Начинай освещать день.
Я узнал, что у света свет,
У души есть душа! И нет
Никакого продления тела,
Кроме дела вослед делу.
Ибо дальше себя продолжится.
Словно светом свет преумножится.
Перестань продлевать тень.
Начинай освещать день.
И тогда ты поймёшь суть жизни,
Что божественна без укоризны.
Что пределы ты преодолел.
Что совсем не в воду глядел.
Что свои принимал роды.
Узнавал природу природы.
Кто не ждёт у моря погоды
И не ждёт от добра пользы,
От лозы молодой приплода,
Для того всяк век золотой.
По сути дела суть есть Страшный суд
Над духом и над телом. В свете белом
И в тёмном свете сколь не освещай,
Всё станет Словом, обернётся Делом.
Я только о себе, не о других.
От альфы до омеги что есть я?
Не первый и последний, посреди.
Ни жив, ни мёртв. Как сердце из груди
В анатомичке среди тел нагих
Сумело оглядеться. Что есть сердце?
Не мышца ли? Рабы или цари,
Мы соль земли или земля без соли.
Всё это общие слова рабов свободной воли.
Всю правду мне договорить едва-
Едва ли время есть! Она ясна мгновенно.
Никто чужой с придуманной вселенной
В неё не сможет поместиться или влезть.
Волшебному миру душевную лиру.
А миру ущербному только кумира.
Чтоб целостность нашу как манную кашу
За папу! За маму! Чтоб кушал себя я.
А что существует и лира другая,
Чтоб слышать её и не кушать себя,
Для этого надо не быть самоедом
И даже в душевной беседе оглохнуть.
Такая немота, что суща во мне,
Несущая выше любых истуканов,
Чтоб тонкого слуха как воздух вдохнуть.
А всё остальное прожить как-нибудь.
Ни лиры душевной, ни мира волшебного,
Ни даже ущербного попросту нет.
Не странно, что свет обойдётся без тени.
Не страшно, коль сразу не выйду на свет.
P. S. Когда ты желаешь чего-нибудь очень сильно, вся Вселенная помогает тебе достигнуть этого.
Пауло Коэльо
_________________________________ Кире Грозной
Двум мирам не сойтись.
И придётся им обойтись.
А я думал, что ты обернёшься Летой
В мёртвом мире, но полной живого света.
А я думал, что и я останусь живым
В мёртвом мире, при этом - ничуть не расставшись с ним.
Всё посредством особенной гаммы, чьи ноты - на самом дне,
Начинаются, а после сгорят в огне -
Раскаляются нотой нет! Из огня происходит свет.
Вот и нет никаких Лет.
И не нужно их мёртвых вод - мертвечину скреплять.
Довольно нашей живой - мёртвое одушевлять.
А потом миры не сошлись.
Да и мы с тобой обошлись.
Но не мне те миры мир судить.
Ибо нам в них и дальше жить.
p. s. Лучше воевать за исполнение своей мечты и в войне этой проиграть несколько сражений, чем быть разгромленным и при этом даже не знать, за что же ты сражался.
Пауло Коэльо
Не может быть со мной такого счастья.
И потому со мной такого счастья нет.
А в мире нет другого, только это.
Всяк человек - вопросом без ответа,
Ответом без вопроса.
Свет без тьмы
И тьма без света - это будем мы.
Как хижины, не годные для сноса,
Чтоб на их месте башню Вавилона.
Нет надо мной другого небосклона!
Чтоб с башни той сошёл и по нему я
В суму или тюрьму нёс поцелуи.
Любовь видна, но - без души любви.
Я понял, что любовь одна в моей крови.
А счастья как участия в нём нет.
Всё на просвет: Душа, обняв скелет.
Отяготив любовию своею,
Любовь в телосложение воплотив,
Я стал словно массив материка
На коже глобуса! И мне нужны века,
Чтоб ветры подземелий, злые ветры
Подвинули на пару сантиметров.
А вот ветра небес, когда бессилен бес,
Ко мне не проявляют интерес.
Не та любовь, которую я в кровь
И в жилы воплотил! Чтоб дальше жил
По мере сил своих, а не чужих.
Я словно жмых подсолнечных семян.
Продукт труда моих добрых селян.
Что масло повезут и продадут,
А жмых лежит теперь и там, и тут.
Бездушно тяготит и высь, и даль.
Не столь проста теперь моя печаль,
Забытая на высоте креста.
p. s. Что пользы, если человек мир весь приобретет, а душе своей повредит? (Мф. 16:26).