Во временной регистрации
Гражданину N было отказано
В билетной кассе
Никого не было
И не работала касса
Лёжа на матрасе
Он рассматривал
Книжку раскраску
Из-за сигаретного дыма
Слезился левый глаз
Его мог спасти каждый пятый
Но никто не спас
Он заваривал чай с мятой
И ругался на мяту
Он не любил чай с мятой.
А потом в небесах
Над самыми крышами
Стали плясать солнечные зайчики
Он увидел это,
Почесал подмышку
И пробормотал:
"Похоже, мне крышка..."
Потом он зашёл на поле,
Где было полно одуванчиков
И он ходил и пинал одуванчики
А потом ещё брал одуванчики букетами
И делал: "Пуф!"
И всю эту белую фигню
С них уносило ветром
А зимой ещё потом
Стоял у таксофона
И в руке держал целлофановый пакет
А в трубку монотонно бубнил:
"Совет мне твой нужен
Посоветуй мне, как поступить".
Пить так и не начал
Курить не бросил.
А осени ждал
"Я осени, - говорил. - жду
Я жду осени".
А потом его будили:
- Проснись!
- Зачем проснись? Петь
песни об осени,
которая мне приснилась?
- Нет, - говорили. - Не надо осени.
А он спросонья не то услышал:
"Не будет осени".
Он ослышался просто
Но не смог уже встать в полный рост.
- Просто у меня вопрос
появился, - говорил уже
в сотовый телефон. - Если
Бог - это звон в моих
ушах, как же им
удастся мне помешать?
А правое полушарие головы
В тот день только и
Делало, что шептало ему "Увы".
Весь день.
А потом ещё было плацкартное
Всенощное бдение
И спор, чьё поколение
Было лучше,
Он всё говорил: "Чушь, чушь",
Хотя и сам уже понимал,
Что не чушь.
И что чушь тоже.
Понимал.
А города за окошком менялись
Но всё время был какой-то
Вокзал, будто и собирались
Отправиться, но не отправлялись.