"Тот, кто умеет серьёзно выслушать рассказ двенадцатилетней девочки, достоин называться зрелым мужчиной".
Дадзай Осаму.
"Human Lost"
Ангел, покинутый Богом бродил по пустыне.
Грязью дорожной забрызганы крылья его.
Злыми осмеянный, чуждый небесной святыне.
Небо и ад не увидели в нём своего.
Он никуда и никто, ни зачем, ни откуда,
Ни от кого, ни за кем, никогда и никак.
Пошло отпнули его от всех дел всечестнейшего люда,
Нос воротил от него каждый встречный босяк.
Только одно в своей жизни ценил он мгновенье.
Девочку юную встретил в толпе он людской.
И на него, на того, кто не чаял спасенья,
Девочка радостно вдруг указала рукой.
Голос раздался средь масс, что подвластны гордыне:
"Это же ангел!"- сказало в восторге дитя.
"Я не один в этой Богом забытой пустыне! -
Ангел подумал,- Я - Ангел? Она не шутя?"
Кто-то в толпе, посмотрев на ту девочку строго,
Молвил ей: "Ангел?! Ты это сейчас про вон то?!
Дольше живи и поймёшь: он извергнут от Бога.
Это не ангел, а… как бы… ну… НЕДОНИКТО.
Как бы тебе объяснить… Есть условности, классы
В царстве людском, где все счастливо купно живут.
Но для него мы не больше, чем злобные массы.
Горд он и, знать, среди нас не обрящет приют.
Он никогда на хулу против нас не скупился,
И потому никогда он не будет любим.
Был бы он ангелом, нам бы тотчас поклонился.
Нам, и царям, и богам, и кумирам земным".
"Ангел, он ангел!" - кричала та девочка слёзно,
Против толпы не имея ни власти, ни сил.
Тот из толпы ухватил её за руку грозно
И навсегда среди масс в мiре сем растворил.
Ангел потерянный дальше побрёл по пустыне
Средь мирозданья один, погрузившись во мрак.
Ангел он, ангел, но всё ж непричастен святыне.
Он никуда и никто, ни за кем, никогда и никак…