"Я песням у дроздов учусь
В передрассветный час,
В боярышник лисой умчусь -
От вражьих скрыться глаз..."
Багрицкий Э. (Из баллады "Разбойник")
Эдуард Георгиевич Багрицкий (Дзюбин) родился 4 ноября 1895 года в Одессе в бедной еврейской семье.
Окончил реальное, затем землемерное училище.
Из бедности бежал в свой выдуманный мир, прекрасный, романтичный. В стихах дореволюционного периода в его поэзии живут креолки, матросы, бригантины и каравеллы.
Революцию принял душою романтика:
Идите, братья, к нам! Тревожен час!
Враги грозят свободе и народу.
Пока огонь Свободы не угас,
Идите биться за Свободу.
Багрицкого вдохновила революция, Гражданская война - борьба за свободу и счастье народа. Он с оружием в руках сражался на фронтах против "белых" - в особом партизанском отряде имени ВЦИК. Поэт прославил красноармейцев, не жалеющих жизни за правое дело борьбы с эксплуататорами:
Нас водила молодость
В сабельный поход,
Нас бросала молодость
На кронштадтский лёд.
Боевые лошади
Уносили нас,
На широкой площади
Убивали нас.
Но в крови горячечной
Подымались мы,
Но глаза незрячие
Открывали мы.
("Смерть пионерки")
Багрицкий одинаково талантлив как в гражданской поэзии, так и в лирике. В стихотворении "Птицелов" он создал сияющую картину солнечного весёлого мира:
За просёлочной дорогой,
Где затих тележный грохот,
Над прудом, покрытым ряской,
Дидель сети разложил.
И пред ним, зелёный снизу,
Голубой и синий сверху,
Мир встаёт огромной птицей,
Свищет, щёлкает, звенит.
И кажется, что не Дидель-птицелов ходит по горам и лесам, пересвистываясь с зябликами и соловьями, а сам поэт.Размер залихватской песенки звучит в такт бодрым шагам птицелова.
Не менее талантливо звучат стихи Эдуарда Багрицкого на историческую тему: о французской революции, Парижской Коммуне, о Гарибальди - и чётко прослеживается параллель с событиями в России
Подлинную известность принесла Багрицкому его первая книга "Юго-Запад" (1928). Поэзия Багрицкого трогает читателя (особенно молодого) внутренним напряжением, острым восприятием жизни. Поэт пропускал через себя шорохи, запахи, краски - и воплощал всё это в стихах:
А там, над травой,
Над речными узлами
Весна развернула
Зелёное знамя,-
И вот из коряг,
Из камней, из расселин
Пошла в наступленье
Свирепая зелень…
На голом прутье,
Над водой невеселой
Гортань продувают
Ветвей новоселы…
("Весна")
Неожиданные рифмы и образы не устарели и по сию пору, остаются актуальными, опережая время.
Скандальна и неоднозначна поэма "Дума про Опанаса". В ней украинский хлопец Опанас бежит из продотряда комиссара Когана: ему надоела стрельба, ему жалко людей, у которых выгребали зерно до последнего зёрнышка. Он хочет жить и трудиться на земле, мирно растить хлеб. А ведь это большевики обещали крестьянам землю и волю!...
Но когда в разгаре Гражданская война, не отсидеться в стороне; и Опанас оказывается в отряде Махно. И ему поручают казнить своего бывшего командира Когана:
Ой, грызёт меня досада,
Крепкая обида!
Я бежал из продотряда
От Когана-жида...
По оврагам и по скатам
Коган волком рыщет,
Залезает носом в хаты,
Которые чище!
Глянет влево, глянет вправо,
Засопит сердито:
«Выгребайте из канавы
Спрятанное жито!»
Ну а кто подымет бучу –
Не шуми, братишка:
Усом в мусорную кучу,
Расстрелять – и крышка!
"Дума про Опанаса"
Теперь ясно видно, что в поэме Эдуард Багрицкий переосмысливает перегибы, которые имели место в борьбе за "светлое будущее", и осуждает их, хотя с большой осторожностью.
Великолепна Баллада "Арбуз": вроде бытовое название, настраивает на легкомысленное восприятие - но строки постепенно воспаряют к высотам трагедии:
В густой бородач ударяет бурун,
Чтоб брызгами вдрызг разлететься;
Я выберу звонкий, как бубен, кавун —
И ножиком вырежу сердце…
Пустынное солнце садится в рассол,
И выпихнут месяц волнами…
Свежак задувает!
Наотмашь!
Пошёл!
Дубок, шевели парусами!
Поэт описывает борьбу матросов с разбушевавшимся морем, и борьба ассоциируется с революционной бурей:
Сквозь волны — навылет!
Сквозь дождь — наугад!
В свистящем гонимые мыле,
Мы рыщем на ощупь…
Навзрыд и не в лад
Храпят полотняные крылья.
Мы втянуты в дикую карусель.
И море топочет как рынок,
На мель нас кидает,
Нас гонит на мель
Последняя наша путина!
Далее история об арбузной барже перерастает в философские размышления о жизни в целом:
Я песни последней еще не сложил,
А смертную чую прохладу…
Я в карты играл, я бродягою жил,
И море приносит награду,-
Мне жизни весёлой теперь не сберечь —
И руль оторвало, и в кузове течь!..
И вот окончена история борьбы, и его любимая - казачка - обретает его сердце. Так вот ради чего всё!
В густой бородач ударяет бурун,
Скумбрийная стая играет,
Низовый на зыби качает кавун —
И к берегу он подплывает…
Конец путешествию здесь он найдёт,
Окончены ветер и качка,-
Кавун с нарисованным сердцем берёт
Любимая мною казачка…
Интересна одесская история "Контрабандисты" - об отчаянных молодых греческих моряках, промышляющих опасным делом. Молодой задор, ремесло на краю гибели, в пучине стихий - моря и звёзд:
Так бей же по жилам,
Кидайся в края,
Бездомная молодость,
Ярость моя!
Чтоб звёздами сыпалась
Кровь человечья,
Чтоб выстрелом рваться
Вселенной навстречу...
Багрицкий в стихах бунтует против уютного мещанского мирка, размышляет о тщете жизни, случайных ветрах судьбы, о выборе вектора жизни:
От чёрного хлеба и верной жены
Мы бледною немочью заражены...
Мы - ржавые листья
На ржавых дубах...
Чуть ветер,
Чуть север -
И мы облетаем.
Чей путь мы собою теперь устилаем?
Чьи ноги по ржавчине нашей пройдут?
Потопчут ли нас трубачи молодые?
Взойдут ли над нами созвездья чужие?
С первой строки стихотворения "Последняя ночь" - ощущение беды, роковое предчувствие страшной войны (Первой мировой):
Фазан взорвался, как фейерверк.
Дробь вырвала хвою. Он
Пернатой кометой рванулся вниз,
В сумятицу вешних трав.
Эрцгерцог вернулся к себе домой.
Разделся. Выпил вина.
И шёлковый сеттер у ног его
Расположился, как сфинкс.
Револьвер, которым он был убит
(Системы не вспомнить мне),
В охотничьей лавке ещё лежал
Меж спиннингом и ножом.
Грядущий убийца дремал пока,
Голову положив
На юношески твёрдый кулак
В коричневых волосках.
В Одессе каштаны оделись в дым
И море по вечерам,
Хрипя, поворачивалось на оси,
Подобное колесу.
Прекрасен перевод Вальтера Скотта "Разбойник", где размером аллюра лошади поётся песнь неразделённой любви разбойника к девушке, верной своему возлюбленному:
Мой конь,
Обрызганный росой,
Играет и храпит,
Мое поместье
Под луной,
Ночной повито тишиной,
В горячих травах спит…
В седле
Есть место для двоих,
Надёжны стремена!
Взгляни, как лес
Курчав и тих,
Как снизилась луна!
Она поёт:
— Прохладна тень,
И ясен сон лесной…
Здесь тьма и лень,
Здесь полон день
Весной и тишиной…
О, счастье — прах,
И гибель — прах,
Но мой закон — любить,
И я хочу
В лесах,
В лесах
Вдвоём с Эдвином жить…
Неожиданны стихи "Бессонница", в коем сруб взбунтовался и несётся по оврагам и полям в неведомое...
Бесподобно стихотворение "Весна", насыщенное образами и рифмами, просто ошеломляющие читателя:
В аллеях столбов,
По дорогам перронов —
Лягушечья прозелень
Дачных вагонов;
Уже окунувшийся
В масло по локоть
Рычаг начинает
Акать и окать…
И дым оседает
На вохре откоса,
И рельсы бросаются
Под колёса…
Приклеены к стёклам
Влюблённые пары,-
Звенит палисандр
Дачной гитары.
Пронзительно-лиричны стихи "Голуби":
Весна. И с каждым днём невнятней
Травой восходит тишина,
И голуби на голубятне,
И облачная глубина.
Пора! Полощет плат крылатый,
И разом улетают в гарь
Сизоголовый, и хохлатый,
И взмывший веером почтарь.
О, голубиная охота!
Уже воркующей толпой
Воскрылий, пуха и помёта
Развеян вихрь над головой!
Двадцатый год! Но мало, мало
Любви и славы за спиной.
Лишь двадцать капель простучало
О подоконник жестяной.
Бесподобны "Стихи о соловье и поэте":
Весеннее солнце дробится в глазах,
В канавы ныряет и зайчиком пляшет.
На Трубную выйдешь — и громом в ушах
Огонь соловьиный тебя ошарашит…
----------------------------------
Любовь к соловьям — специальность моя,
В различных коленах я толк понимаю:
За лешевой дудкой — вразброд стукотня,
Кукушкина песня и дробь рассыпная…
----------------------------------
Нас двое!
Бродяга и ты — соловей,
Глазастая птица, предвестница лета.
С тобою купил я за десять рублей —
Черёмуху, полночь и лирику Фета!
---------------------------------
Куда нам пойти? Наша воля горька!
Где ты запоёшь?
Где я рифмой раскинусь?
Наш рокот, наш посвист
Распродан с лотка…
Как хочешь —
Распивочно или на вынос?
А в небольшом, но прямо-таки эпическом стихотворении "Полководец" Багрицкий словно отсылает нас к великому Гомеру:
За пыльным золотом тяжёлых колесниц,
Летящих к пурпуру слепительных подножий,
Курчавые рабы с натёртой салом кожей
Проводят под уздцы нубийских кобылиц.
И там, где бронзовым закатом сожжены
Кроваво-красных гор обрывистые склоны,
Проходят медленно тяжёлые слоны,
Влача в седой пыли расшитые попоны.
Несказанно прелестна "Баллада о Виттингтоне" - о дуэли на шпагах - за любовь и честь, о месте человека в этом мире, в том числе после гибели его соперника. А победивший нынче везде - изгой. Тогда кто же победил?
А в "Тиле Уленшпигеле" автор устами фламандского юноши призывает встряхнуться от спячки, дерзать, вершить дела.
В стихотворении "Одесса" поэт неординарно и вдохновенно пишет о Пушкине:
Клыкастый месяц вылез на востоке,
Над соснами и костяками скал...
Здесь он стоял...
Здесь рвался плащ широкий,
Здесь Байрона он нараспев читал...
Здесь в дымном
Голубином оперенье
И ночь, и море
Стлались перед ним...
Как летний дождь,
Приходит вдохновенье,
Пройдёт над морем
И уйдёт, как дым...
Как летний дождь,
Приходит вдохновенье,
Осыплет сердце
И в глазах сверкнёт...
Волна и ночь в торжественном движенье
Слагают ямб...
И этот ямб поёт...
И с той поры,
Кто бродит берегами
Средь низких лодок
И пустых песков, -
Тот слышит кровью, сердцем и глазами
Раскат и россыпь пушкинских стихов.
И в каждую скалу
Проникло слово,
И плещет слово
Меж плотин и дамб,
Волна отхлынет
И нахлынет снова, -
И в этом беге закипает ямб...
И мне, мечтателю,
Доныне любы:
Тяжёлых волн рифмованный поход,
И негритянские сухие губы,
И скулы, выдвинутые вперёд...
И квинтэссенцией отношения Багрицкого к поэзии звучит стихотворение "Возвращение":
Кто услышал раковины пенье,
Бросит берег и уйдёт в туман;
Даст ему покой и вдохновенье
Окружённый ветром океан…
Кто увидел дым голубоватый,
Подымающийся над водой,
Тот пойдёт дорогою проклятой,
Звонкою дорогою морской…
Так и я…
Моё перо писало,
Ум выдумывал,
А голос пел;
Но осенняя пора настала,
И в деревьях ветер прошумел…
И вдали, на берегу широком
О песок ударилась волна,
Ветер соль развеял ненароком,
Чайки раскричались дотемна…
Буду скучным я или не буду —
Всё равно!
Отныне я — другой…
Мне матросская запела удаль,
Мне трещал костёр береговой…
Ранним утром
Я уйду с Дальницкой.
Дынь возьму и хлеба в узелке,-
Я сегодня
Не поэт Багрицкий,
Я — матрос на греческом дубке…
Свежий ветер закипает брагой,
Сердце ударяет о ребро…
Обернётся парусом бумага,
Укрепится мачтою перо…
Этой осенью я понял снова
Скуку поэтической нужды;
Не уйти от берега родного,
От павлиньей
Радужной воды…
Только в море
Бесшабашней пенье,
Только в море
Мой разгул широк.
Подгоняй же, ветер вдохновенья,
На борт накренившийся дубок…
В чём же секрет неувядаемости поэзии Эдуарда Багрицкого? На мой взгляд, он совершенно современен - в лучших своих творениях...
Умер талантливый искренний поэт 16 февраля 1934 года в расцвете творческих сил. Последние годы тяжело болел, был прикован к постели. Ему было всего лишь 39 лет.
На стене коммунальной квартиры Багрицкого висела боевая шашка, подаренная комбригом...
Слава Богу, время репрессий ещё не наступило, ибо такого свободолюбивого человека обязательно настигла бы рука НКВД...
А нам остались его замечательные стихи, где не только Опанас и Коган, пионерка и сабельный поход, но и: лесов пурпурный наряд, "бирюзовые гроты", "золотой виноград", где "светлой грусти дрожат хрустали"...
А также: "опаловые льдины", "синие платья застывших озёр", "прозрачной весны изумрудный дымок"...
Эдуард Багрицкий
ОСЕНЬ
Литавры лебедей замолкли вдалеке,
Затихли журавли за топкими лугами,
Лишь ястреба кружат над рыжими стогами,
Да осень шелестит в прибрежном тростнике.
На сломанных плетнях завился гибкий хмель,
И никнет яблоня, и утром пахнет слива,
В весёлых кабачках разлито в бочки пиво,
И в тихой мгле полей, дрожа, звучит свирель.
Над прудом облака жемчужны и легки,
На западе огни прозрачны и лиловы.
Запрятавшись в кусты, мальчишки-птицеловы
В тени зелёных хвой расставили силки.
Из золотых полей, где синий дым встаёт,
Проходят девушки за грузными возами,
Их бёдра зыблются под тонкими холстами,
На их щеках загар как золотистый мёд.
В осенние луга, в безудержный простор
Спешат охотники под кружевом тумана.
И в зыбкой сырости пронзительно и странно
Звучит дрожащий лай нашедших зверя свор.
И Осень пьяная бредёт из тёмных чащ,
Натянут тёмный лук холодными руками,
И в Лето целится и пляшет над лугами,
На смуглое плечо накинув жёлтый плащ.
И поздняя заря на алтарях лесов
Сжигает тёмный нард и брызжет алой кровью,
И к дёрну летнему, к сырому изголовью
Летит холодный шум спадающих плодов.