За морями за горами есть неведомые страны,
населённые людьми поедаемыми. Мы
на их место встань, дрожали б. Женщины бы не рожали.
Перепуганные крали представляя, как их рвали,
укрощая аппетит, возымели б жуткий вид.
- Кто рвал?.. Вы не то подумали!.. Людоедка полоумная.
Многих в государстве съела. Даже те не уцелели,
кто в леса попрятался. Стражами порядка там
был ловим и, схваченный, пищей, предназначенной
кровожадной, делался. Мясом неразделанным
поставлялся пойманный. Жгли одних покойников.
Не питалась трупами людоедка хрупкая..
Талия – осиная. Стильная и сильная.
Всех сбежавших сцапали ищущие лапищи
каннибалку* славящих и кормящих, порченых.
Огорченьем скорченных,
их, подлючих, очередь подошла. Охочего
жизнь скончать проглоченным
не сыскать. Дрожавшие, уцелеть мечтавшие,
прежде насыщавшие
людоедку схваченным, без задержки начали,
убоясь не радовать, ей дружков подкладывать.
Под пятой столичного зацвела опричнина
правоохранителей, служащих правительству,
в сути людоедскому, а по виду – светскому,
доброму, вальяжному, другу всем и каждому.
Нет его порочащих. Ни один из ропщущих
с монстрой не сражается, так как убеждается.
что борьба бессмысленна. Рать врага бесчисленной
хоть и не является, смерти не желая, всяк
славы добра молодца не идёт искать.
Знает, будет съеденным за столом обеденным.
………………………………………………………………………
Сказка не заладилась. Ей мешает присказка.
Впрочем, не обещана мной. Повременит она.
Людоедка лютая, названная Людою ,
будь коса похвалена и сама представлена
как необычайная муза чрезвычайного,
от мясца бесчинного, вняв мне, отучилась бы.
Уберёт правительство и начнет строительство
государства нового, мощного, здорового,
Прежние правители – против. Отравителя
подошлют владычице, верных ей обидчице.
- Не по вам фантазии?..Образ безобразия
за стихом красуется?..Шут с ним. Пусть осудится.