в чернеющих аллеях фонарей
идёт поруганная честь
и мир возносится как должность чья то в ней
и мир возносится как праведник всё злей
горит малиной за фонтаном свет
малинов как свеча перед венцом
за упокой идёт волшебный тусклый бред
и держит под руку как свадьбу под огнём
аллея всё чернее и чернее
спалзает сало с фонарей на чёлку
и эти волосы чем снега смерть длинней
идут по краю караваны фонарей
малиновым раствором вьётся кал
в лицо бьёт умирающею жизнью
фонари
и всё черней
аллея всё чернее и черней
и наступают боли вслед за ней
такие что не гаснут фонари
как только выгнется всей чёрной дрожью грудь
не обессудь
но фонари за ней
и снова суть
твоя огромная и чёрная как век
фонарным громом подавившись
ресница потеряла свет и человек
не возвратится
он будет пить и есть кутить и жить
он будет счастлив свят и чист как боже
и что ему вся боль твоих аллей
и что ему что ты грязней ничтожеств
он будет пить роскошное вино
из фонарей которым воешь память
аллея всё чернее и черней
а человек как ангел белый счастлив
ты хочешь запятнать его навзрёв
протухшей слякотью сгоревшими глазами
но вот аллея всё чернее и черней
и свет малиновый маячит меж ногами
во рту малина и бесчестный ор
взлетая на прокисшим салом духа
венчает твой свернувшийся позор
вдали навроде чем то угря
ты побежишь в тугую падлу ложь
калиня бога кожей
пространство вынет длинный смятый нож
и перережет глотку звонко
струёй мимозы
а человек зажёг с женою свечи
они не думают про мразь
счастливый вечер дети
Слазь!
ты вылезла и заползла на купол
но солнце больше
море больше
небо...
и тут ты сдохла сука
а человек ребёнка обнял хлебом
аллея всё чернее и черней
твой труп пытается навязываться глазу
а фонари идут по ней
не оглянувшись никогда ни разу
проходит улыбаясь Люцифер
пинает наглое присутствиицем тело
харкает Бог в рот из червей
никто не крестится и Церковь не пропела