Кто мог предвидеть, что Боне Лузгаеву, приглашённому руководством гарлемского театра "Лионский палач" на репетицию пьесы "Подвесная дорога в ад" в бар "Малей" для расшифровки сопроводительной писменности из зала суда стулелитейной промышленности, предстоит знакомство с театральным трупом в полном составе?!
Ведущая актриса родом из Ямайки не соглашалась в раздевалке поцеловать его ни за что, и Боне пришлось расстаться с золотым портсигаром, не снимая шляпы.
Тогда-то до него дошло, что отлучение от тела - наивысшая мера эректилтного наказания.
Это произошло сразу после того, как гаитянский сексопатолог, из корыстных соображений переквалифицировавшийся в проктолога перед вынужденным бегством от преследований на остров Гренада, сказал, что Боне оттягивать больше нечего и нельзя, и придётся обойтись тем, что имеется в наличии.
Заботливые незнакомцы из Бронкса не приминули подложить ему свинью.
К несчастью она оказалась племянницей гудзонского Человека-амфибии и поддавальщицей-русалкой с засвеченной плёнкой из кафе палачей "Э'ша фото".
С тех запотевших пор поношенное чувство ответственности за несодеянное не покидало его.
Тем более, что на спиритуалистических сеансах одновременной игры догола разодетых скелетов с подколодными дамами чёрной масти он не вызывал у себя ничего кроме сочувствия, успокаивая нервы неадекватной мыслью, что на земле и так бесчисленное количество незаконнорожденных негритят приверженцев секты "Артезианский колодец", страдавшей бортовой качкой.
Так Боня бесплатно приобрёл дурную привычку хрустеть пальцами доверчивых жертв, заключённых в хеллоуинские объятия.