Все началось с того, что Степа сказал - Я оделся.
И? - спросил я.
И мы едем в Оранжевое кафе.
На самом. деле кафе с оранжевыми диванами на Белой даче давно не существует, но мы продолжаем так называть это место.
Здесь мы едим, а потом идем в детский городок. Пока Степа в окружении чужих детей прсыпает голову песком и пластиассовыми шариками, я успеваю прочитать все мировые новости и высмотреть все новинки музыкального ютуба.
Но сегодня я решил начать новую жизнь и пойти постричься.
Благо парикмахерская расположена совсем рядом с детской площадкой.
Внутри кипела работа. Люди в масках и черных перчатках старательно утюжили головы иужчин электробритвами. В углу сидел человек, похожий как две, нет, как одна капля воды на Мистера Бина.
- Смешно было бы, если бы меня стриг Мистер Бин. - Подумал я.
- Есть ли у вас свободный мастер? - собравшись с духом, я задал этот риторический, как мне казалось вопрос, ибо было понятно, что мастеров здесь отродясь не водилось.
- Есть, - с сомнением посмотрев на меня ответила девушка за стойкой. И кивнула затылком на Мистера Бина.
- Так мне и надо, - решил я. - Чему быть, того не миновать.
- Как стричь? - Спросил Бин.
- Я начал мямлить что-то про то, что желательно все оставить как есть, но....
- Короче, плавно! - Подытожил Бин.
- Да, - с облегчением выдохнул я, не отходя от своего принципа, что спорить с мастером - себе дороже. Может ведь и модельно постричь...
До определенного момента все шло неплохо. Приоткрывая глаза я видел, что из лохматого гопника постепеннно поевращаюсь в бритого.
Да, чего уж там, - решил я и спросил, когда прошел почти час глажкнья моей головы разного рода бритвенными приспособлениями, но кое где остатки растительности все еще умудрялись выжить.
- А можно брови подровнять?
- Брови? - как-то странно спросил Мастер Бин. И я понял, что совершил ошибку.
Бин окинул меня ироничным взглядом из под своих черных и раскидистых бровищ и сразу понял, что моя нынешняя прическа совершенно не подходит к моим недобровям. И он тут же начал все исправлять. Но не в бровях.
Минут через сорок Бин удовлетворился содеянным с волосами и, лишив меня напрочь остатков волосяного покрова, два раза щелкнул ножницами у бровей. Те облегченно залезли на лоб и затаились там, в одидании чего-то худшего.
Я мысленно перекрестился.
Бин окропил меня одеколоном .
Я воздал ему по заслугам сторублевыми чаевыми и отправился пугать Степу.
- О, ты постригся, - задумчиво сказал он. - А где моя машинка, которую ты мне дал, когда уходил?