Дворовое сознание Высоцкого
Высоцкий - разрушитель. Ему не свойственно позитивное строительство. У него честолюбие дворового парня, но не арбатского двора, как у Окуджавы, а полууголовного московского двора.
Но он попал в народный нерв, потому что вся страна была проникнута этим духом. Кто прямо соотвествовал этой полууголовной забубенности, отчаянности, крутизны и полууголовной же романтичности, кто сочувствовал ей.
Он отчаянно насмехался надо всем: над романтической русской сказкой, и над Пушкиным в том числе, над бюрократом, над пиитетом перед начальством, над наивностью нашего добропорядочного искусства. И во всем этом над самим собой.
Он не был блатным, но был приблатненным. Но в отличие от многих проявлял это открыто, на полную мощность, в отчаянной словестной форме и в надрывном исполнении. О чем другие молчали, в чем сомневались - он орал в полный голос. Он орал правду, но так, как он её понимал. Весьма упрощенно, и это очаровывало массы простого народа.
Штрафные батальоны - в полный голос - он. Но ведь это не вся Отечественная война и не главная её часть. Однако, так выпячена им - кажется, что вся. Однако, следует признать, что военная тема в его творчестве в большей своей части явилась, пусть своеобразным, но достойным вкладом в память о той войне.
“Товарищи ученые...” - каста далекая от народа, достойная насмешки.
В значительной части творчества, возможно в подавляющей ее части, он выразитель простонародного снобизма, свысока относящегося к другим слоям общества, особенно к интеллигенции.
Но созидательности народной, творческой его стороны он не отразил. Это наложило отпечаток и на собственную жизнь издерганную, изломанную, что он и выразил образно в “конях привередливых”.
Он явился выразителем огромного отряда людей его типа, чья жизнь без руля и без ветрил, ни за свою жизнь ни за общественную не отвечающих. Но всё это в той или иной степени есть и в нашем сознании.