Пил, гулял, ходил по краю,
был с отребьем в кунаках,
сам не знал, во что играю,
думал, всё в моих руках.
А когда пришло похмелье –
ужаснулся, сжав виски:
ни бахвальства, ни веселья,
ни смятенья, ни тоски.
Будто безымянный кто-то,
безучастный и чужой,
завладел бесповоротно
моим телом и душой.
И врагу не пожелаю
я такое испытать.
Что посеял – пожинаю.
Как бы вновь собою стать!
Пил, гулял, ходил по краю,
все постромки развязав,
и не знал, что исчезаю
у себя же на глазах.