Все прошло, а ты боялась, грызла ногти, скулила псом,
Что ж ты, милая, терялась средь поломанных хромосом,
Сочиняла про них стишочки и записывала на скрижаль,
Эти мальчики-лепесточки - им тебя ни на миг не жаль.
Хоть бы дали что ль инструкцию к этим долбанным сорванцам,
Здесь написано не по-русски, ты обратилась бы к мудрецам,
Пусть поведают, как не рыпаться, не искать на попец греха,
Не расплакаться, не посЫпаться, не написать ни одного стиха.
Детка, милая, а глазки светятся, словно лампы в сто тысяч ватт,
Тебе нравится, тебе верится, что никто здесь не виноват
В твоей наивности и отчаянности, антигордости и нытье,
Неужели все по нечаянности оказались совсем не те?
С каким ветром в твоей обители появились сто тысяч душ?
Говорили тебе родители не ходить одной в эту глушь,
Сдохнешь, глупая, неказистая, будешь падать и вновь молчать,
Зубы белые, рожа чистая - прям находка для палача.
Ты же жертвой себя не чуяла и ложилась под «я ж любя»,
Уверяла себя «хочу его», обнажалась через «нельзя»,
И писала про них стишочки и читала им вслух навзрыд,
Если б знала, где ставить точки, не осталась у разбитых корыт.
Выздоравливай, кушай правильно и забудь-ка про алкоголь,
Не ищи ни лжецов, ни праведных - те и те вновь натрут «мозоль»,
Надевай-ка поярче платьице и шуруй по прямой вперёд,
Тот, кому грезишь ты понравиться, уже долго тебя там ждёт.