Когда бы стойкостью храним,
Он прознавал причуды мнений,
Досужих толков труд, суждений,
Сияньем солнечным палим,
То и не знал бы мзды порока,
Когда на сердце кручь невзгод,
Что видятся как пьяный сброд,
В обличье будто человека,
Подъездной шушеры беспутной.
Но взгляд окинет: суть бесчестье.
И сам забыв исходы счастья,
Которое ведь было? Подспудной
Мимолетной блажью, настроеньем,
Когда веселья блеск в кругу
Друзей, и вот завел подругу,
И манит будто счастье наважденьем.
Но меж изгибов женственных в лучах,
На смятой лобызаньями постели,
Под утро светлое, и птицы пели:
Простое чувство на ее лежит плечах
Руками взявшими наперекрестье...
И смотрит в даль, в окно, стоит,
И грезит улыбаясь нежно, как спит
Еще, встав рано, в премилом естестве.
И счастье лапками крадется веры,
Как паучком, что сеть свил мягко,
Опутав сердце просто и легко,
Взяв с неба нить. И вот души просторы.
Захочется безоблачно любить (ее).
Она скользнет под простынь, прижимаясь.
И думая о разном, локоном играясь,
Постигнешь раньше счастья — житие.
Когда бы стойкостью храним,
Он прознавал причуды мнений,
Досужих толков труд, суждений,
Сияньем солнечным палим.