Евины глупости
Э
В райском саду не бывает зимы и холода -
Здесь не Земля, сотворенная для трагедии.
Евино тело все так же свежо и молодо,
Будто и не было прожито три столетия.
В этом саду, где цветы и трава душистая,
Сочные фрукты, прохлада ручья хрустального,
Еве светло, ведь она, как вода в нем - чистая,
Ева не знает ни темного, ни печального,
Делится с птицами маленькими секретами.
Но, оставаясь одна вечерами тихими,
Ева... тоскует?.. Но ей о тоске неведомо.
В горних садах о тоске никогда не слыхано.
Света к четвертому веку ничуть не меньше, но...
Евины глупости заперты в сердце наглухо.
Мудрый Адам ни на йоту не верит женщине
И не берет у нее никакого яблока.
.
.
Случайное
Что-то случилось… Может, последний гром
Ночью октябрьской стал для тревог причиной.
Утро проснулось. И за моим окном
Остановилось облако-бригантина,
Пересекая времени океан.
И, отложив в сторонку мольберт и кисти,
Осень бульварный села писать роман,
Комкая и бросая на землю листья.
В лужах лежать остался вчерашний дождь -
Видимо, этой ночью напился пьяным.
Ловишь себя на том, что чего-то ждешь,
И понимаешь, как это, в общем, странно:
Если вчера казалось, что никогда
Не повторится время таких мгновений -
Так, впереди предчувствуя холода,
Вдруг расцветает хрупкий цветок осенний.
Ветер бродячий рвется в мое окно.
Было бы славно сдаться ему на милость!
Что позади останется - все равно…
Кто-нибудь знает, что же со мной случилось?!
.
.
Рано грустить
Вроде, рано грустить о лете,
Но июль улетел намедни.
Обреченный остынуть ветер
Носит в воздухе жар и сплетни,
Что, мол, судьбы не в нашей власти,
Что, мол, встретились мы напрасно;
И готовы поверить в счастье -
Да вселенная не согласна.
Потому стать мудрее надо -
Соловьи по весне отпели.
Летний сумрак лежит над садом,
Аметистово-акварельный;
Занавески летящей парус;
Вдалеке - перезвон трамвайный...
Как поверить, что этот август
Предназначен для расставаний?!
Жёлтый месяц лимонной долькой
Смотрит в тёмный квадрат оконный.
Мы друг другу нужны. Вот только
У вселенной свои законы.
Нам с тобой не по девятнадцать...
Но за эту любовь, мой рыцарь,
Ты так храбро готов сражаться,
Что вселенная согласится.
.
.
Тринадцатое
Я надеваю наушники, обматываю голову шарфом,
Говорю, что болит ухо.
Мама твердит, что страдания
по члену районного драмкружка
Не ведут к хорошему.
Что надо отвлечься, заняться делами,
А мой лицедей уезжает в Питер,
Где его ждет оперная певица
На голубом шевроле,
А у меня в голове
Не хватает мозгов и упрямства.
И нет бультерьерской хватки и нюха
На приличных мужчин.
Я бы могла назвать миллион причин,
Мол, любовь, жить не могу, и он такой один,
И вообще, наша встреча была кармической!
Но сама понимаю, что глупо запала. Ах, он почти актер!
Его будут катать в шевроле,
Водить по главной площади,
Подарят поцелуй,
И он безотчетно влюбится
В шофершу шевроле,
Певицу и так далее.
И небо со мной про любовь пошутило -
Что-то доказывало,
Показывало,
Объясняло.
Вот и мама сказала:
"Член драмкружка -
Несерьезно.
Вот если бы директор станции
Техобслуживания,
Он бы тебя не променял на певицу -
Зачем ему?"
.
.
Легкость бытия
Выходишь в ночь, нечесан и помят.
Над городом сгустила краски тьма,
Скрывают тайны старые дома
Под слоем ноздреватой штукатурки.
И слышно, как на пару с тишиной,
В раздумиях о бренности земной
Под аркой шарит ветер продувной,
Сгребая порыжевшие окурки.
Вино, вина... Да ну её, вину!
Квартал примолк и, кажется, уснул,
По небу катит полную луну
Небесный скарабей невозмутимо.
А ты паришь, крылат и насеком,
Неоновой столицею влеком,
Но вдруг зачем-то думаешь о том,
Что лёгкость бытия невыносима.