Там, где страсть возжелала перейти в похоть
Он разводил костры на взлётных полосах.
Отливал серебром литой луною коготь,
Путаясь в её свитых в колосья волосах.
Падала одежда... предмет за предметом,
И с каждой потерей она становилась светлей,
Будто душа её первобытная сочилась светом...
Или же сам создатель метку оставил на ней.
Куда-то ушла кривая улыбка, пальцы сводило.
Остановился на последней кружевной преграде.
Он понял вдруг, что эта девочка его не любила...
Тогда вся затея и волшебство чего ради?
Прежде бы не опешил, не остановил движений,
А теперь оставил её в комнате, зажмурясь бежал.
И ночами теперь путь тернистый стихосложений.
В голосе хриплом шипение на изломе жал.
А всё так просто, так просто и сложно ведь...
Сливаясь телами он ликовал бы, как никогда...
Потому что особенно мила волос её рыжая медь,
Потому что желанна больше, чем в жару вода.
И эта жажда, увы, только ему не давала покоя.
Он же не глуп, так ясно видел её безразличие.
Любовь безответная. Вы знаете что это такое?
Это непреодолимое между схожестями отличие.
Если бы дали ему тогда лекарство или яд,
Если бы зелье приворотное могло её подарить,
То каким бы счастьем горел ныне серый взгляд.
Одинок. Позволяет армии суккубов его любить.
А утром в чёрном плаще спешит в свои пещеры,
Где по змеевику капает опытный экземпляр,
Где в порыве безумной сжигающей веры
Эликсиры бесценные испарялись в сизый пар.
И всё бесполезно. Химик грустнеет и много пьёт.
Часто та женщина с медными волосами снится.
И главное утешение, что она счастливо живёт -
Главная причина чтоб до конца не спиться.
Стук. - Кто там? - Кричит он из комнаты, идёт к двери'.
- Кто там? - За дверью стояла с чемоданом она.
- Я устала ждать поступка. Любовь была внутри.
Неужели сквозь свет мой она была не видна?
Неужели за гордостью ты не узрел души?
Неужели скромность не смог отличить от холода?
Чтож ты боишься дышать теперь? Дыши!
Или ты просто зверь обезумевший от голода?