Стекла шлифует алмаз ледяной трухи.
Поезд ползет, извиваясь, в метель и стынь.
Рельсы стрекочут и судят мои грехи –
Что им, железным, коль правильно вбит костыль…
Вбит и болючим колом не саднит в груди,
Будто от слова, которым лишь нечисть гнать.
В будке за желтым окошком обходчик бдит.
Что он там должен – со стрелки надув сметать?
Прошлое в прошлом… Не зная с чего начать,
Я на себя примеряю его судьбу:
Ждать поезда, на печурке готовить чай,
Слушать как ветер частушки бубнит в трубу,
Летом хромать на рыбалку, когда окно,
И не проходит ни скорый, ни товарняк,
На ночь вагоны считать и забыться сном
Где-то за сорок… на сорок восьмом – верняк.
Поезд из ночи бежит, пропуская дни.
Звякает ложечка, сладость мешая в быт.
Бог с ним, с обходчиком… Бог – он всегда с людьми.
Видимо, с нами, такими, нельзя не быть.