В моих стихах – ни дыма, ни огня,
Ни глубины (привыкла плавать мелко),
А только лишь подобие меня,
Как разноцветный фантик от конфеты.
Они пусты, но, сладостно шурша,
Умеют притворяться не пустыми.
Насколько помню, в них была душа
Когда-то раньше... Кто пришел и вынул?
Писать не кровью - только пачкать лист
(Как я сейчас – рифмуется, и ладно).
Я так хочу сказать себе: «Проснись!»,
Но заедаю осень шоколадом,
Варю какао, зелья не варю,
Не надеваю кружево под платье.
И (чудеса, себя не узнаю!)
В полночные часы не шлю проклятья
По адресам. Ни дыма, ни огня,
Ни выреза глубокого на блузке,
Пока ты вновь не воскресишь меня,
В своих стихах, не выпишешь искусно,
Как – помнишь, да? Грифоны и Нева,
Фонтанный дом, фонарики цветные...
И в этом всем такая глубина,
Такой огонь, такая ностальгия...
Притихший паб. Мартини безо льда.
Беседа с послевкусием стыда,
И колет пальцы брошь-венецианка.
Шершавая древесная кора,
И вечер в узкой лодочке двора,
Который помнить весело и жарко.