***

                3

Набухшие стога угрюмы, как гробницы.
В неведомом году, в сезон глухой тоски,
Когда от суеты скрывают боги лица,
Здесь пьянствовал поэт в деревне у реки.

Он дожидался тьмы и выползал на волю
В объятия, как он, хмельного фонаря.
И долго созерцал, как голубою молью
Дырявит мокрый снег рубаху октября.

Ревел над пустырем дурной, распутный ветер.
Через гнилую грязь, сквозь снега кутерьму
Он уходил во тьму, где чернотою светят
Зовущие глаза,- мерещилось ему. 
 
Как пенится, дрожит дорога отщепенца!..
Как холодно среди заброшенных полей!
Он охранит покой уснувшего младенца
И беспокойный сон единственной своей...

Так он кружил в ночи дремучим динозавром,
И подползал к реке, опухший больной,
И сонно созерцал, как ковыляло Завтра
В неведомом году, забытой стороной.

                Октябрь 1981