Где-то роскошный есть банк, где золотишко живёт,
Там доверяют тому, кто знает тысячам цену,
Есть один нищий, слепой, сам на монету похож,
Что закатилась под шкаф, в самую пыль в свое время.
Золото знает свой дом средь магазинов всегда
И одевает себя шелком, гвоздикой и мехом,
А он стоит, затаясь, золотом этим дыша,
Спит или ходит, всегда, вечно молча, просит денег.
О хоть бы ночью смогла эта закрыться рука,
Целыми днями к Судьбе с раннего часа взывая,
И дотянулась б с утра к свету, убогость спасая,
Чтобы и Зрячий сумел долгое это страданье
Вдруг наконец-то понять и похвалить его смог.
Выразит это лишь пенье. Может услышать лишь Бог.
***
XIX
Irgendwo wohnt das Gold in der verw;hnenden Bank,
und mit Tausenden tut es vertraulich. Doch jener
Blinde, der Bettler, ist selbst dem kupfernen Zehner
in verlorener Ort, wie das staubige Eck unterm Schrank.
In den Gesch;ften entlang ist das Geld wie zuhause
und verkleidet sich scheinbar in Seide, Nelken und Pelz.
Er, der Schweigende, steht in der Atempause
alles des wach oder schlafend atmenden Gelds.
O wie mag sie sich schlie;en bei Nacht, diese immer offene Hand.
Morgen holt sie das Schicksal wieder, und t;glich
h;lt es sie hin: hell, elend, unendlich zerst;rbar.
Da; doch einer, ein Schauender, endlich ihren langen Bestand
staunend begriffe und r;hmte. Nur dem Aufsingenden s;glich.
Nur dem G;ttlichen h;rbar.