Есть мнение- сказал Белый, и продолжил:
-Вот раньше, чтобы понять душу людей, так сказать ископаемые её поднять к людским глазам, всё больше уединение требовалось, тишина.
Кого не возьми: Чернышевский, Лермонтов, Солженицын, Булгаков, Гоголь, ну, и иже с ними, либо творчество рождали в застенках, либо душевный червь их душил всяческими психоневрологическими муками. А теперь?
Вы товарищ Столицын, как считаете, может писатель так сказать воплотится из этого мира «зла». Я слыхал - надо сажать!
Застарели, засиделись на тронах, зажрались! Неправда ли?
Столицын был впрыском в мир, как сейчас говорят из бомонда. Норковые пелёнки и золотая ложка правда не повлияли на явление таланта в мир.
Столицын:
-Неимоверны труды ваши, Осип Петрович. Вы, как и имя вам данное из эпохи прошлой. Не могу вас поддержать. Поколение наше, конечно что-то упустило между строк великих, но не всё так просто!
Взгляните, о чём кричат стихи и рассказы прошлого! О том, чего сейчас на каждом шагу, насилие, любовь, страсти всяческие. Неужели таланты пережившие эпоху перестройки, вдыхающие огненный порох девяностых, те самые, которые застенками взращённые не столь явными, гульбанят сегодня не в ресторане «Яр», а на Арбате. Неужели они не могут открыть мир новый глазам читающих. Да, несомненно, поворот грядёт, фантастика, мистика, философия, все больше умам по вкусу. Страсти ваши бумажные прошлого, дамы путающиеся в понятиях чести и душевности, ищущие защиты в обмороках и стенаниях отошли в тьму. Новое идёт, новое.
Белый:
-Не видно что-то?
Столицын:
-Да вы очки то смените на линзы, свой гаджет ненавистный копните. Найдёте, уверяю. Не так мала земля наша, чтобы таланта не родить, только вы то, товарищ Белый, завтра куда?
Аааа, на фиксацию новых талантов за материальные блага, не затащишь вас к писателям живым, пишущим. Так чего на зеркало пенять?
Вы и меня призвали под свои знамёна, ради папа! О, папа всесилен. И это не малое счастье мне, а вам? И вам счастье. Так что оставим трясти словом там, где показания с душой расходятся.
Вперёд на суд творящих! А я извините по Арбату, по Арбату, пешком.