ПУТИ РАЗВИТИЯ ПОЭЗИИ СОВЕТСКОЙ РОССИИ
Фрагмент из доклада о Народной песне и не только...
…Теперь — о песне.
О значении песни говорить не надо. Она сама сказала о себе: «Нам песня строить и жить помогает». До сих пор мы поём песни Революции, предвоенной и военной поры. Только одно имя Михаила Исаковского — это целый этап жизни нашего народа. Мы помним и поём песни В. Лебедева-Кумача, А. Суркова, А. Софронова, А. Чуркина. На особом месте стоят песенные откровения А. Фатьянова, которые, на мой взгляд, оценённые сердцами, ещё не получили достойной оценки в нашей критике. И не только А. Фатьянова. Не могу не разделить чувства поэта Н. Агеева, написавшего однажды:
Не слышно песен Исаковского, —
Без них душа, как сирота!
Когда-то пели — дух захлестывало,
Бралась любая высота.
Успех этих поэтов был и есть в том, что они не разрывали связей с праматерью всех лучших песен — с народной песней. К сожалению, сегодня наше песенное хозяйство находится в состоянии, вызывающем тревогу. Несколько лет назад наш секретариат провёл совместное заседание с секретариатом композиторов Российской Федерации, посвящённое современной песне. Для разговора был привлечён широкий актив. Композиторы и музыковеды были обеспокоены не меньше нас, поэтов. Народная песня — это фундамент музыкальной культуры народа. Она лежит в основе всех других жанров. Достаточно вспомнить, как в одной из симфоний Чайковского начинает звучать мотив: «Во поле берёзонька стояла...» Справедливо мнение, что современная песня, за редким исключением, перестаёт быть питательной средой для других музыкальных жанров, а значит, эти жанры становятся худосочней и беспочвенней. Вина за такое состояние в равной степени лежит и на поэтах и на композиторах. Потеряв национальную и социальную окраску, то есть потеряв признаки советской песни, она перестаёт быть интересной. Таких «растерявшихся» песен сегодня слишком много, они, как расхристанные битники, слишком похожи друг на друга.
Бесцветность унизительна. Надо помнить о «Катюше», которая победоносно обошла мир. Не надо забывать, что гимн, объединивший демократическую молодёжь мира, родился и впервые прозвучал на русском языке. А ведь его написал поэт Лев Ошанин, работающий не в плане поэтических абстракций, а верный мелодике русского песенного стиха. Эта верность приносила и приносит успех многим
песням не только Льва Ошанина. Международный успех «Подмосковных вечеров» М. Матусовского тоже обязан этой верности.
У нас очень мало новых массовых песен, особенно военно¬боевых. А многие из тех, что есть, бесстрастны. Они какие-то дежурные, не приживаются. Сегодня в большом ходу мотивы лирические. Здесь у нас определённый успех и в мелодическом и в тематическом разнообразии: песни Н. Доризо не спутаешь с песнями В. Бокова или, скажем, Е. Долматовского, а песни С. Острового с другими. Особый сибирский колорит в песнях В. Пухначёва. Из более молодых успешно работают В. Харитонов и Ю. Полухин. Одним словом, песни лирические у нас есть. Слушая их, жить бы да радоваться.
Но вот беда: песни лирические всё чаще подменяются ипохондрическими. Песенки кабаре получили у нас всесоюзную эстраду: радио и телевидение. Когда я слышу их, мне часто вспоминается ресторанная сценка. За столиком сидят молодой человек, явно из жуликов, и не очень требовательная девушка. Он несколько раз заказывал ей яблоки, несколько раз бегал к оркестру с рублями в кулаке, заказывал сногсшибательную музыку и душещипательные песенки. Тогда, разнеженная, она сказала: «Гриша, не приучай меня к роскошной жизни!»
По многим теле- и радиопередачам так и чувствуешь, как тебя приучают к роскошной жизни. Получилась парадоксальная ситуация: в поэзии шло углубление, в песнях — оглупление. Например, в передачах «Московская суббота» прошла песенка с припевом:
Как Робинзон,
Как Робинзон,
Хочу в леса, в поля.
Как Робинзон,
Как Робинзон,
Хочу начать с нуля.
Хочется спросить: а куда вы, товарищ Робинзон, двинетесь после нуля? Конечно, эту песенку можно выдать за одну из множества туристических, но и в качество таковой она не так безобидна. После таких Робинзонов, поработавших в лесах и нолях, старый колхозник сказал с обидой и гневом: «Где скот, там п потрава!» А вот и другой образчик пошлости:
Все обещания твои
Я собираю, как букеты.
Ты сладких слов не говори,
Они похожи на конфеты!
Во всяком оглуплении есть свой отрицательный смысл. Если бы бессмысленные слова предлагались поэтом один на один со слушателем, то можно было бы не беспокоиться: понравилось, пусть себе поёт. Но ведь у нашей пропаганды миллионный размах. В ожидании лучшего приходится выслушивать песенку, состоящую из одних повторов имени Колумба, или такое:
Просто всё, что мы доверяем мечтам,
Означает тару-рам!
Тут уже звучит призыв пойти ниже нуля: не просто тара-рам, а тару-рам. Между прочим, имена создателей подобных новаций редко запоминаются, но автора этих строк, И. Шаферана, я запомнил по радиопередаче, посвящённой ему. В ней он был представлен по меньшей мере на уровне классика советской песни.
Думаю, что сдвиг в сторону пошлости произошёл не без постороннего влияния. А всякая подражательность не минует пошлости.
За последнее время в песенной пропаганде кое-что изменилось. Стали изредка передавать народные песни, одинокой гармонью прозвучит песня Исаковского, но сиповатый речитативчик с припляской и прищелкиванием пальчиков по-прежнему ещё в большом почёте.
Конечно, нельзя все песенные беды сваливать на радио и телевидение. Нам, поэтам, особенно тем, кто работает в этом жанре, следует признать и свою вину. Надо больше доверять себе, своему порыву. Едва ли автор «Марсельезы» знал, что его песня станет исторической, а она написана Руже де Лилем в одну из горячих ночей французской революции. То же самое можно сказать и об авторе «Интернационала». Они не ждали специального заказа. Многие современные песни существовали сначала, как стихи, например, «Я люблю тебя, жизнь» Константина Ваншенкина, «Что было, то было» Маргариты Агашиной. Но при этом было надо, чтобы в поэтических строчках жила мелодия и была смысловая прозрачность, а такие качества мы найдём сегодня у многих поэтов.
Поэтам-песенникам не надо бояться пророчеств. До войны мы пели «Чужой земли мы не хотим ни пяди, но и своей земли не отдадим». Неудачи первых лет войны не могут перечеркнуть этих слов. Они оказались пророческими, потому что в них жила народная вера в незыблемость наших советских границ. Такие боевые песни нам нужны и сего дня.
И ещё: мы почти не переводим песен с языков национальных республик, чем обедняем свой песенный фонд. Во всяком случае, состояние национальной поэзии гарантирует нам добротность.
ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ ФЁДОРОВ
Из доклада на 3-м съезде писателей РСФСР.
“Литературная Россия”, №13. 27 марта 1970 г.