30 октября 2017 года закончил свой земной путь и отошел ко Господу протоиерей Алексий Коловершин, многие годы он был моим духовным наставником. Родился он 12 мая 1953 года. После окончания средней школы учился в МГТУ имени Н.Э.Баумана и в Московском авиационном институте. В 1976 году окончил Московский авиационный институт и поступил на работу в Государственный ракетный центр имени академика В. П. Макеева, где много лет проработал ведущим специалистом по компьютеризации и программированию.
Программисту Алексею было уже за тридцать с лишним, когда он познакомился с духовной литературой. Особенно сильное впечатление на него произвели поучения преподобного Силуана Афонского и его житие.
В 1992 году инженер-ракетостроитель Алексей принял святое Крещение в Православной Церкви и стал прихожанином одного из храмов. В мае 1998 года в Челябинской епархии он был рукоположен в сан диакона, а в августе – в сан пресвитера.
18 лет прослужил отец Алексий священником, при этом еще также 13 лет окормлял заключенных детской воспитательной колонии в селе Нижний Атлян.
Вся жизнь отца Алексия была без остатка отдана служению Богу и людям. Его церковная деятельность была отмечена таким редким даром Божиим, как духовное наставничество. Опыт жизни, духовная мудрость, понимание людей в их переживаниях, внимательное и доброе отношение к их нуждам располагали к нему человеческие сердца.
Сотни людей шли к нему на исповедь, чтобы получить от Господа прощение грехов, услышать добрый и требовательный пастырский совет, который помогал обрести твердую почву под ногами, укрепиться на пути спасения, а то и вновь найти утраченный смысл жизни. Десятки семей сохранились благодаря поучениям и молитвам батюшки. Хочется отметить также смирение и скромность отца Алексия, его любовь к людям, сердечность и простоту.
Когда отец Алексий стал прихожанином церкви, а потом послушником в приходе, тогда срочно нужны были деньги на строительство нового в городе Миассе большого храма Богоявления Господня, и настоятель церкви дал ему послушание – стоять с ящиком-кружкой на базаре с утра до обеда. Он два года безропотно нес это послушание, приходил в храм, когда Литургия уже заканчивалась и, как потом мне говорил, – за это время так соскучился по Божественной Литургии Церкви, что уже в дальнейшей своей жизни был рад каждому своему служении Литургии и никогда это ему не надоедало, сколько бы ни выпадало служб в неделю.
И вот, ведущий специалист-ракетчик зимой в фуфайке, как какой-то бомж, стоял с ящиком на рынке и просил милостыни, – даже родные и близкие не понимали его такой шаг в жизни. А супруга его, когда узнала, что он собирается принять священнический сан, – сказала, что никогда не будет "матушкой", и ушла от него.
Батюшка принял целибат (обет безбрачия для священника), жил всё время при храме, ночевал в просфорной на русской печке. А когда выпекут просфоры, то ночевка в просфорной на печке ему предстояла такая, что всю ночь он был мокрым от пота, но никогда никому не жаловался. Через 12 лет такого терпения настоятель храма изыскал возможности и построил ему благоустроенную отдельную келью со всеми удобствами рядом с крестилкой.
Батюшка был безсеребренником, причем тайным. За ним даже прослеживали, – он брал деньги за требы, и почти тут же их кому-нибудь раздавал, – нуждающимся или в кружку «на храм» положит. Он ежемесячно в течении 13 лет, когда я с ним служил в детской колонии и подвизался в благоустройстве, ремонте храма и работе с заключенными, платил мне немалую зарплату из "своего кармана". Иногда я даже пытался от этого отказываться, как от незаслуженных мною средств, но он убеждал меня их взять, отмечая, что Бог дает нам не по нашим заслугам, а по Своей милости.
Очень многим людям он помог материально, а на похоронах узнали, что ему три года назад подарили машину, чтобы он на требы ездил, а он эту машину передал детскому дому. Пришла из детдома на отпевание женщина и поведала об этом, никто даже и не знал...
На самом отпевании невозможно было удержаться от слез, у самих священников текли слезы. Как он скончался – само небо затворилось и плакало моросящим дождем. Это продолжалось вплоть до погребения, когда же отпели и погребли – дождь перестал, небо стало расчищаться, тучи – рассеиваться, слезы – высыхать…
За всё время своего служения отец Алексий не обидел ни одного человека, в то же время – никогда никому не льстил и никогда не ругался, но был настойчив в своих увещеваниях, сам же – всегда прост и доступен, как отец – своим детям.
В храме детской колонии после службы отец Алексий говорил проповеди для десятка присутствующих там "прихожан" – 16-18-летних воспитанников колонии и нас, 3-4 взрослых служащих храма. Говорил о Боге, Его мудром действии в жизни каждого человека, о смысле наших земных скорбей и переживаний, причем говорил очень просто, как бы "на пяти пальцах" стараясь объяснить и сделать понятным сказанное даже для подростков. Но чтобы так говорить о Боге, нужно самому знать Бога, как свои пять пальцев. Знания о Боге и знание Бога, – это разные вещи, так же, как знание о человеке, его биографии, и встреча с этим человеком, общение с ним. Отец Алексий знал Бога, жил Им и ради Него служил. Он говорил только о том, что сам пережил, и наставлял и учил других только тому, что сам исполнял в своей жизни и исполнил до конца своим примером. Трудно найти таких наставников, у которых бы слово проповеди не расходилось в жизни с их делом…
Когда стал известен диагноз – рак поджелудочной железы, отец Алексий не унывал и не роптал, благодушествовал в мирном духе. За полгода до его кончины мы с супругой Наталией его посетили, приехав из другого города (с отцом Алексием мы с супругой, которая пела на клиросе, в свое время вместе служили в храме детской колонии). Отец Алексий завел нас к себе в келью и "доложил" о своем состоянии. Сказал, что полностью предался в руки Божии, не беспокоится ни о своей болезни, ни о своем будущем, у него твердая уверенность, что Кто-то о нем уже позаботился и всё, что нужно для него, – уже приготовил, ему остается просто терпеть свое положение и ждать то, что будет. Сказал, – что Богу теперь угодно, то Он и будет с ним делать ко спасению. А метастазы уже и в печени… Но, что удивительно, – с ним, можно сказать, смертельно больным, рядом было так спокойно и радостно на душе, и так не хотелось расставаться!, – и эта благодать мира Духа Святаго наполняла не только его всего самого, но и приходящих к нему людей.
Однако крест этой болезни был настоящей его Голгофой со всеми муками химиотерапий, физических и душевных болей, но отец Алексий претерпел всё до конца. Как и сказано в Евангелии – "Претерпевший же до конца спасется" (Мф.24:13).
Батюшка в своем служении особо чтил Божию Матерь, – на проповедях, посвященных Богородичным праздникам, нередко он с радостным и благоговейным трепетом цитировал письмо Дионисия Ареопагита апостолу Павлу, в котором тот свидетельствовал о своей дивной встрече с Божией Матерью (http://www.stihi.ru/2019/10/13/8681) .
30 октября, в день кончины отца Алексия, почитается праздник иконы Божией Матери «Избавительница», – вот Кто о нем позаботился и избавил уже от всех земных мук и болезней! А 40-й день после его кончины, – это 8 декабря, отдание праздника Введения во храм Пресвятой Богородицы. Для последней своей фотографии (http://vfl.ru/fotos/c219694419370536.html), которую его уговорил сделать перед курсами химиотерапии профессиональный фотограф, прихожанин его храма, батюшка одел облачение Богородичного праздника, как будто – для своего самого важного дня жизни и смерти, а также – 40-го дня, Частного Суда Божия...
По молитвам Божией Матери Бог да помилует протоиерея Алексия и душу его в селениях праведных учинит!
Творцу видней, что нам полезней.
В скорбях – спасение теперь.
Жизнь не кончается в болезни,
А в Небо открывает дверь.
Пусть в сердце вера не остынет!
Не унывай, все стерпит плоть.
Сейчас как никогда до ныне –
С тобой святые и Господь...
(Автор стихов Лариса Долягина)