Слеза высыхала на матовой коже,
И капли сгорали с шипеньем безбожным,
Пылали стыдом возбужденные щеки,
Сквозь них прорастали прощеньем пороки.
Засохли от жара невинности вербы,
Пламенной страсти впервые отведав.
Пало пеплом в огнище, все вмиг неживое,
Ненасытный пожар притворился прибоем,
Обволакивал ветви,
Потопляя леса.
Когда он грохотал, заполняя собою
Молодые, дрожавшие мелко луга,
Угасая, покрылись обугленным потом,
Утопая в живительной
плами костра.
Сверкнула вода, и расплакались угли,
Оставив потоку задымленный стон.
И, шаловливо лизнув головешки,
Ливень воссел на пылающий трон