CXXII.
Твой полный образ выше всяких строк;
В нем времена стираясь в пыль уходят в вечность;
Твой дар нетленных записей прочтет,
Лишь только мысль заглянет в бесконечность.
Иль в меньшей мере жизнь сердца и ума
Живые чувства утончает звуками природы,
Пока в забвенье не уступит часть тебя,
Где б можно было прочитать твои рекорды.
И потому уже ли в радость мне язвить;
Слепую память больше не кому доверить;
Чтоб в лучших звуках образ прояснить,
Им в большей мере я осмелился поверить;
Когда бы помнить и заранее все знать,
С беспамятством все только размешать.
CXXII.
Thy gift, thy tables, are within my brain
Full character'd with lasting memory,
Which shall above that idle rank remain
Beyond all date, even to eternity;
Or at the least, so long as brain and heart
Have faculty by nature to subsist;
Till each to razed oblivion yield his part
Of thee, thy record never can be miss'd.
That poor retention could not so much hold,
Nor need I tallies thy dear love to score;
Therefore to give them from me was I bold,
To trust those tables that receive thee more:
To keep an adjunct to remember thee
Were to import forgetfulness in me.