Луна, истратив все ресурсы,
Как свечка тает на глазах,
И приближает те минуты,
Когда исчезнет в миражах.
И воздух, раскалённый Солнцем,
Вдруг задрожит сквозь горизонт.
И путник на пути споткнётся,
Забыв, где запад и восток.
И ветер станет двигать дюны.
Хамсин сожмёт в тисках виски.
И ноги, тяжестью чугунной
Врастут в зыбучие пески.
Душа вмиг станет невесомой.
Считать начнёт свои грехи
Под ритм стального метронома,
Что в сердце по ночам стучит.
Молиться средь песков пустыни
И чуда у Небес просить.
Забыв о царственном величие,
За жизнь прожитую платить.
И в первый раз расправить крылья,
Что были проклятым горбом.
Давили перьями в затылок
И тлели медленным огнём.
Мосты сжигали на дороге,
Светились призраком вдали.
Пурпур топорщили на тоге,
Когда на казнь меня вели.
Я был крылатым прокажённым
И миром грешным управлял.
В своей гордыне заключённый,
Сам рисовал в ночи Портал.
Я крылья нёс , как крест Голгофы.
Пытался над собой взлететь.
И бинтовался по субботам,
Чтоб в воскресенье умереть.
Но каждый раз я просыпался.
От боли уходил в запой.
И сам с собой ночами дрался.
И гнал иллюзии долой.
На Пряжку в скорой увозили
По просьбе преданных друзей.
И церкви в колокол звонили
Под хохот пьяненьких врачей.
В больнице Ангелом дразнили
Весь медицинский персонал.
И мухомором кровь травили,
Пока во снах своих летал.
Но утром, как Луна погаснет -
Озноб бил, пена шла из рта.
И на спине в кровавом мясе
Торчали костью два крыла...
И вот я средь песков пустыни.
Хамсин сжимает мне виски.
И горизонт наполовину
Исчез за красные флажки.
И воздух, раскалённый Солнцем,
Мне жаром наполняет грудь.
И сердце через миг взорвётся -
Пытаюсь крыльями взмахнуть.
Ложусь на воздух, как на плаху,
И отрываюсь от земли.
Рву в клочья мерзкую рубаху
И уплываю за флажки.