Из странностей лик твой при свете луны,
Глаза чьи - без дна голубые озёра,
Так в них и нырнул бы, но бровок узоры,
Банальных библейских запретов полны.
Не страшен лишь тот, кого видел не раз,
Ступая ногами по павшим уж листьям,
Когда не один ты – судьба фаталиста,
От губок впадаешь в безумный экстаз.
Вот думки: в бездонье или подождать,
Не знаешь, она ли твой спутник по жизни,
Ведь все поначалу они не капризны,
Потом и забудешь-то, как тебя звать.
То в юности были мы пламя и лёд,
И море нам было тогда по колени,
Теперь только память о высохшем сене,
Да сотовый с улья украденный мёд.