Куда направил булаву Хмельницкий?
На братьев он ведет, а, может, на врагов?
Крутые политические риски,
Привычны Киеву с запамятных веков.
Поставлен Киев был на бойком месте ,
На полпути от древних греков до варяг.
И хоть славянский мир совсем не тесен,
Его враги пытались покорить не зря.
Осады Эдигея и Батыя,
Надолго Киеву внушили дикий страх,
Недаром в бой за истины святые,
Поднял свой тяжкий крест Владимир Мономах.
Стоит князь русский на крутом обрыве,
Здесь окрестили Русь на долгие века,
История всегда была бурлива,
И трудно в наши дни судить и упрекать.
Сменялась власть с оглядкой на Россию,
Теперь смотреть большой резон на Вашингтон,
Какой бы политес не замесили,
Уместно как и встарь, являться на поклон.
Был взорванный Крещатик и пожары,
А позже Бабий яр и массовый расстрел,
Не стерлись Куреневские кошмары.
Когда окраину накрыл гигантский сель.
С тех пор стекло Днепровских вод немало,
Нелегок и непрост для Украины путь,
Ведь может быть и пушку Арсенала,
В угоду времени придется развернуть.
Здесь пал Столыпин от интриг жандармов,
В присутствии вельможной знати и царя,
Он врезан был в историю недаром,
И памятник ему толпа смахнула зря.
Возможно он в реформах был неправым,
И отплатил ему за это деспотизм,
А Щорс, убитый в штабе комиссаром,
Напротив верил в очищающий марксизм,
Однажды пересмотрят их таланты,
С иных героев будет модно брать пример:
С Лукьяновских кондовых арестантов,
Или с раскрученных жильцов Дворца химер.
Здесь принято глядеть на жизнь с ухмылкой,
Частенько критикуя свою власть в сердцах,
А позже разговеться всласть горилкой,
На Бессарабке затоварившись сальца,
Классичен стиль терменовских фонтанов,
Журчащих скромно меж акаций и цветов,
Здесь альмаматерь "киевских каштанов",
Котлет по киевски и киевских тортов.
Здесь видели Хрущева без охраны,
Он твердо верил в благодарность киевлян.
Но, осудив наследие тирана,
Не стал разруливать политику Кремля.
Изменчивы тут и нравы и законы:
Продули Киев европейские ветра,
Но сталинские мрачные кессоны,
По-прежнему пересекают путь Днепра.