Когда-то, давным-давно, в незапамятные времена на самом краю Земли, где безконечными водопадами низвергается океан жизни на спины слонов, величественных исполинов - держателей Земли. Где величественные исполины стоят они в вечном покое, время от времени переступая с ноги на ногу, на прочном панцире Черепахи, купающейся в безметяжности безбрежного пространства Космоса и безвременния Мироздания.
У самой последней черты - на границе Света и Тьмы, нежился в бирюзовой волне маленький, самый обычный, на первый взгляд, островок. Этот клочок суши образовался благодаря небольшому вулкану, который проснулся однажды в кромешной тьме океана. И тогда Он, задыхаясь от собственного смрада, пенясь и бурля вскипающим гневом лавы, метр за метром стал Он подниматься все выше и выше, до тех пор, когда с жадным глотком морской свежести Он выбросил струю ядовитого дыма; когда Он, ослеплённый сиянием Солнечного гиганта, вытряхнул из своих лёгких килотонны пепла с грохотом разбрасывая камни и разливая вокруг воспалённого жерла застывающую лаву; Когда Он громогласно возвестил о своем появлении в Мире...
Постепенно просыпаясь от вечности сонного кошмара, приоткрывая разломы век и растирая слезящиеся глаза от едкого пара, струящегося сквозь трещины морщин, он вдруг увидел невероятную и полную очарования картину:
И невероятную красоту волн безбрежного океана, и ощущая нежность ласкающего прибоя, и бескрайность синевы небес, и невесомость парящих облаков.
Нега и покой вошли в его душу. Внезапно его суть успокаиваясь, замерла, и в самой его глубине заструилась чистая и прозрачная вибрация, соединяющая его с чревом Матушки-Земли и Космосом-Центром Мироздания, эта была та самая гармоничная мелодия, называемая мудрецами - Вселенской Любовью. Так в просторной пещере Вулкана, скрытой от постороннего любопытства, зародился пока ещё совсем маленький Кристалл Души нашего героя.
День ото дня, и через миллионы лет, он рос и креп, становясь все многограннее и прочнее. Окружённый заботой и вниманием, не знал он тревог, но и лишён был покоя. В глубине своего существа он чувствовал подспудно, интуитивно, что рождён был не с проста, а для чего-то более важного и существенного, не для обыденного и неизменного... Слушая плеск рассказов всезнаек волн, восторженно ликующих в прибое, или повествования бродяги-ветра, завывающего свои серенады среди скал, а также неторопливые, монотонные научения водной капели, сочащейся из расщелин и создающих причудливые наросты сталактитов и сталагмитов, Он явственно представлял себе то, как прекрасен Мир, как величественно и всемогуще сияющее Солнце, как неповторимы краски восходов и закатов, симфонии шторма и как феерична божественная Радуга после дождя. А ещё в самых смелых своих мечтах он грезил о том, как Великое Солнце благосклонно пропустит свои лучи через призмы его утонченной структуры, и как он, отразив их каждой из своих граней, выдаст такую литургию божественной Радуги, что она превзойдет всё мыслимое и существующее в этом мире величие!
Пытливый характер и зародившиеся амбиции заставляли его тянуться к неизведанному, находящемуся за гранью понимания, от оскомины привычного к новому, и трепетать от предвкушения неизбежной встречи с Творцом.
От пробудившейся тончайшей вибрации неожиданно для самого себя он вдруг стал излучать нечто, расходившиеся вокруг него волнами, подобными океанским, но не имеющих преград. Казалось, что его чувствование обострилось настолько, что он парил в невесомости и мимо него и сквозь него проносились мириады планет, скопления звёзд, галактики и вселенные. Космический ветер освежил его грани, в которых многократно отражаясь, играли немыслимыми красками фантасгармонии спектаклей о созидании миров из непомерного хаоса, и об угасании их, погружения в вечное небытие. От увиденного и проживаемого Кристаллом, напряжение в пещере, и глубоко, и далеко вокруг него росло, росло, росло... И в какой-то момент вечное и незыблемое терпение оболочки древней пещеры - каменной утробы лопнуло, враз!
Разверзлись, казалось, и небеса и Земля, и океан выплеснулся за её край.
Раскалённый Кристал в пике чувств неожиданно встретился с обжигающей прохладой нахлынувшего на него цунами и замер, застыл, но лишь на мгновение, и ... последнее. Тысячеголосым криком раздался оглушительный взрыв!
Сквозь плотные чернильные тучи можно было лишь различать космы бровей ревущих Богов и отблеске молний видеть сокрушаемую ими границу океана и небес!
...Но как-то всё стало замедляться и стихать. И какой-то момент, вдруг небеса, разрубив пополам, прорезал луч нестерпимо яркого света. Он рассекал тучу за тучей, испаряя мглу, отвоевывая все царство небес до тех пор, пока безбрежная синь от края до края, наконец заняла все видимое глазу пространство, и мирно колышащееся море в спокойствии океанских грез.
И вот, тропический остров, с вершиной заснувшего в облаках вулкана, со склонами, утопающими в зелени, в гомоне птиц и гудении насекомых, в криках чаек, окружённый лентой золотого пляжа и пенными барашками вдоль ленточек каралловых рифов, озарился невероятным свечением, мириадами маленьких радостных радуг. Они улыбались, смеялись, излучаемые каждой, даже самой малюсенькой песчинкой удивительного бриллиантового песка, обильно покрывшего берега этого уютного островка, затерявшегося в океане волшебных сказок, где так непредсказуемым образом исполняются и наши мечты.