Обречённый впадает в порочный и замкнутый круг,
Где из личных вещей череда из смертей и рождений.
И спасти невозможно от тяжких физических мук
В до краев переполненной чаше людских заблуждений.
Эта чаша горька, но стремится быть чистой росой,
Разделив участь рока по праву на "после" и "до",
Где безумно бежишь ты по жизни с сумой и босой
И при этом не ведаешь с кем ты, откуда и кто?
Бестелесной душою проникнешь в небесную твердь.
С ней воскресшим стал тот, кто пришёл не с огнём и мечом.
И никто никогда не отнимет грядущую смерть:
В ней познавший себя станет личным своим палачом.
Держит крепко цепями порочный и замкнутый круг,
Где из личных вещей Бог оставил рожденье и смерть,
Но не видишь подсказку из первых божественных рук
И опять открываешь не ту потаенную дверь.