Сырой набор асфальта, неба, мглы.
Ноябрь напоминает мне Алушту!
Включить хотелось на все лампы люстру,
Развеять чтобы лампы грусть могли.
Увы, расцветка ламп не помогла мне,
Тоска осталась, как печать души.
Стволы двух яблонь в небо, как - ножи
Воткнулись, будто за меня всё вспомнив.
Вот так же встретил юг меня в тот год, -
Сырой песок, асфальт и даже море!
Но не было тогда ни зла, ни горя,
Хотя был, всё же, поля недород.
Но я тогда в беду никак не верил,
Казалось всё прекрасным, вечным сном.
И даже вор казался добрым злом,
Когда стучал неосторожно в двери.
А вот пришла беда - капитализм!
И вор обрёл вдруг неприкосновенность!
И все законы превратились в тленность,
А в новых заиграли грани призм.
И вот, смотрю в окно на яблонь выгиб,
Сырое небо, яблонь ствол, трава!
Стволы на даче превратил в дрова,
А в городе их превращают в книги.
И некому те книги почитать!
Народ прилип к смарт-фонов стоп-экрану,
Забыв про лес, что превращён в поляну,
Забыв, как вновь крестьянином всем стать.
Ну, может, робот быстро всё засеет?
На Марсе вмиг посадит яблонь ряд?
Мы всё ещё поём про октябрят,
И стали петь про комсомол смелее!
А вдруг мы вспомним все законы вновь?
Придумаем Союз всех тех Республик,
Которым мы дарить привыкли бублик,
Была от них за это нам любовь!
И я опять поеду в Украину,
И, может быть, в Алушту, как тогда?
Начнут ходить и в Крым наш поезда?
Пока же я мечтаю ехать к сыну.
Там, в Казахстане - солнце и печаль
Слились в одно синеющее небо!
Там было раньше очень много хлеба,
И там сегодня прошлое всем жаль.
Ноябрь