Нет, я никому никогда не грозился под поезд,
Не стоял на карнизе, не говорил Вскроюсь! Брошусь!
Если ко мне не вернёшься.
Боже, это же пошло.
Демонстративно выверенный суицид
Мне претит.
Но время от времени я вспоминаю N.
Где N теперь?
Почему она так не ушла, сбежала?
Чего было мало N, чего не хватало?
На самом-то деле я вру:
Я вспоминаю N
ПОСТОЯННО.
И «почему», «зачем»
Множатся больно и жмут череп,
Раскачивают качели,
Так что душа рвётся вон из тела.
Мне никогда ещё так не хотелось /кому-то назло/
В висок завинтить сверло.
И я представляю,
Как где-нибудь в баре
В общей компании
Кто-нибудь скажет ей:
“Лу нашли со сверлом в виске!»
Наверное, N изобразит жалость.
Попытается вспомнить, где мы вообще встречались,
А потом скажет:
«Ну что же, все будем там.
Вполне ожидаемый, кстати, финал:
Лу был странный всегда.
Мне говорили, его уже как-то снимали с окна».
Вряд ли N
Задумается, зачем,
И загрустит, хотя бы на миг,
И заскучает,
И вспомнит, как я обнимал ночами
Так крепко отчаянно будто знал:
Убежит.
Так что напрасно
Ждать ласковой эпитафии, в ванной сверля виски,
Ведь N погасла,
N давно не горит внутри.
А ещё потому что N не смотрела Пи.