В глухом лесу, в избушке старой,
Лет двадцать жил седой вдовец,
Ему дал волю добрый барин,
И рабству наступил конец,
Чем заслужил он эту щедрость,
За подвиг может, иль за верность,
Старик уж сам давно забыл,
Но господам он не служил.
Зимой он промышлял охотой,
С весны он травы собирал,
Чем хворь лечить, он точно знал,
А в летний день своя забота:
Грибы да ягоды сушил,
И слава Богу сытым был.
Но как-то, дело было в мае,
Мальчонку он нашёл в бору,
Шёл дождь, трава была сырая,
И было зябко на ветру.
Мальчишка был в одной рубахе,
Да и молчал сперва со страху,
Потом он старику сказал,
Что много дней не ел, не спал.
Старик привёл его в избушку,
Налил бедняге миску щей,
И чтоб еда была сытней,
Дал хлеба чёрного краюшку.
Хоть был мальчонка с виду мал,
Съел мигом всё, да задремал.
Старик в душе был очень добрым,
Ну как не пожалеть мальца,
Худые плечики да рёбра,
И нет ни мамки, ни отца.
Он у себя его оставил,
Отмыл да одежонку справил,
Сплёл пару липовых лаптей,
Мальчишка был совсем ничей.
Сказал одно, что звали Мишка,
И то, что круглый сирота,
Считать он не умел года,
И возраст свой не знал парнишка,
Но посмотрев, прикинул дед:
Тебе наверно десять лет.
Он стал его учить охоте,
Ходить на зайца, на лису,
Да и другой полно работы,
Хоть в огороде, хоть в лесу.
Стал старика звать Мишка тятей,
А старику оно приятно,
Раз не было своих детей,
Старик-то тоже был ничей.
И подружились они крепко,
Ведь говорят, что стар, что млад,
Всё вместе: ходят и едят,
А разлучались они редко.
Прошло так где-то девять лет,
Стал взрослым сын, стал старым дед.
Старик однажды в полдень летний
Пошёл рыбёшок наловить.
Но встретился в лесу с медведем,
Домой вернулся весь в крови.
Уж как отбился, непонятно,
Но тело было всё помято,
Зверь руку левую сломал,
Да кожу с локтя ободрал,
Сперва погоревали вместе,
Но Мишка стал отца лечить,
Давал отвар заветный пить,
Нарисовав на чаше крестик,
Так исцелил он старика,
Порода , видимо крепка.
Беда ж пришла, когда не ждали,
У любопытных длинный нос,
Про парня-то в селе прознали,
И писарь настрочил донос.
Закон-то был в те поры лютый,
Забрали паренька в рекруты,
Тогда был службы долог срок,
Старик же с горя занемог,
И Богу отдал душу вскоре.
А Мишке писарь написал:
Жить долго дед твой приказал,
И ладно, не большое горе.
Мол пользы не было с него,
Ну помер, да и что с того .
Заскрежетал зубами Мишка.
Когда письмо то прочитал,
Старик учил его по книжке,
И грамоту он с детства знал.
Хоть уж мужик да и вояка,
Однако он всю ночь проплакал,
Глотая слёз кручинных соль,
Но через год затихла боль.
Года идут, идёт и служба,
И Мишка бравый стал солдат,
Служить государю он рад,
Всё выполняет так, как нужно.
Отчизны бережёт он честь,
И на груди уж блещет крест.
В свой срок, в холодный день осенний,
Вернулся Михаил домой,
Остались от избы лишь сени,
И сам-то он совсем седой.
Давно свалилась кровля в слякоть,
И вид такой, что только плакать.
Сел на приступок Михаил
И вспомнил, как здесь с тятей жил.
Как с ним ходили по малину,
Ловили раков да сомов,
Потом несли домой улов,
В плетёной ивовой корзине,
И в изобилии еда,
Была в избе у них всегда.
Построил Михаил часовню,
Там , где когда-то жил и рос,
Она в лесу стояла словно,
Красавица среди берёз.
И мог всегда усталый путник
В день жаркий или в холод лютый,
Перешагнуть её порог
И помолиться, чтобы Бог,
Услышал чаянья и просьбы,
А после молча, в тишине,
Стоять и видеть как в окне
Играют белки на берёзе.
Здесь путник отдыхал душой,
Такой вокруг царил покой.
А писаря как жизнь сложилась,
Того , что написал донос ?
Да говорят , беда случилась,
Нашёл его останки пёс.
Какой-то взбалмошный чиновник,
Послал его смотреть часовню.
Мол, ты сходи уж, посмотри,
Как там снаружи и внутри.
Что ж, писарь сделал всё, как надо,
Пришёл, всё зорко осмотрел
И уж домой пойти хотел,
По тропке вышел за ограду,
Да там и встретил свою смерть,
Задрал его большой медведь.