Когда-нибудь глухим туманным утром
я найду свою розу иссохшей,
мою дикую, беспризорную любовь с ледяными шипами,
припавшим к земле светилом, затененным и мутным.
Твой взгляд, угасший, брошеный,
вырезан чьим-то острым резцом,
а дыхание загнано в сырую почву.
Мы сотворены теми же нежными израненными руками,
что и самое бездушное создание, взрастившее живьем
тонкий пласт безжизненного тусклого металла,
скупым, грубым, простым, движением
бесшумно ранящее теплую трепещущую плоть,
ослабшей бездыханной неподвижной ночью,
питая выродков пролитой кровью,
выбитой болью,
вновь.