ДУШЕВНОЕ ЧТИВО
В одной известной социальной сети, начинающий литератор Печёнкин, вступил в группу «Душевное чтиво». В группе ежедневно выносили на суд читателей свои опусы мастера и подмастерья изящной словесности, в надежде получить одобрение или даже похвалу придирчивых любителей литературы.
Бал в группе правила Лига Нравственности, состоящая, в основном, из тёток-феминисток. Тётки были ушлыми и прятали свои подлинные лица за фальшивыми профилями, куда посторонним вход был заказан.
Печёнкин обожал писать о любви, добавляя в повествование элементы лёгкой эротики. В первом рассказе герой любил даму сердца в кухне, прямо на обеденном столе. По Фрейду, такой стол считался незыблемым символом плотских чувств и тайной мечтой любой женщины, даже феминистки.
Лига Нравственности с Фрейдом не согласилась. Феминистки видели в докторе Фрейде земное воплощение дьявола. Печёнкину могли бы простить детальное описание кухонной страсти, если бы он не употребил глагол «жарить». Этим глаголом автор хотел всего лишь подчеркнуть заоблачную страсть своего героя к процессу любви.
Первые двадцать четыре комментария отличались лаконичностью и содержали самое расхожее слово в группе – « Бред!». Последующие рецензии оказались более развёрнутыми: «О чём это? и «Еле дочитала до конца». Далее – сплошная инвективная лексика. Одна мамаша, которая на фотографии держала на руках младенца, написала короткое «Тьфу!». Сразу было понятно, что ребенок появился на свет по итогам непорочного зачатия.
Самая деликатная феминистка доходчиво объясняла автору, что на кухне жарят только котлеты, иные варианты проведения досуга исключены.
Увы, это был не единственный промах начинающего литератора. По ходу повествования выяснилась ужасная вещь – его герой «жарил» ЗАМУЖНЮЮ женщину, что по нравственным канонам недопустимо. Такая должна хранить верность супругу двести лет, вышивать образ благоверного на холсте и украшать его стразами, пока самый лучший муж на свете добывает хлеб насущный.
Но это было полбеды. В конце рассказа герой бросает героиню, утолив свою страсть и предлагает ей больше не встречаться. Ну мало ли, не понравилось что-то, может бюстгальтер не того цвета был. Бросает, хотя женщина рассчитывала на отношения. Мало того, развратник приводит через неделю другую жертву и , причём, на тот же стол.
Сплочённая Лига Нравственности не смогла снести такого! «Это мерзость!», «Автор – извращенец!», «Куда катится мир!». Это было лучшее, что услышал автор в свой адрес. Читательницы устно «жарили» Печёнкина дней пять.
Литератор закурил, хотя бросил десять лет назад, подсел на афобазол, но интереса к сочинительству не утратил. Часть творческих сил ушла на разборки с феминистками, другая часть – на создание нового рассказа. Герой – олигарх, героиня – естественно стюардесса, действие происходит на яхте в открытом море.
Олигарх культурен и цитирует Аристотеля, сразу не пристаёт, ожидает прибытия к берегам Сардинии. Стюардесса в бикини мается на палубе и тоже ожидает, когда в ней заметят женщину.
Яхта бросает якорь в двух милях от величественных пейзажей зарубежной державы, а олигарх всё только говорит и говорит. От Аристотеля переходит к Сократу. Действия нет. Стюардесса не выдерживает, и сама срывает с себя бикини. На яхте есть маленький бассейн. Там всё и происходит, красиво и медленно, с поцелуями и вздохами. На прощание герой дарит очаровательной гетере кольцо с рубином и трёхтомник Гегеля.
Такой сюжет в «Душевном чтиве» тоже не пришёлся ко двору. На стюардессу ставят клеймо проститутки. Олигарх – изверг, ибо ухаживал за ней в извращенной форме, цитируя философов. Но на уме, естественно, было одно. «Автор – идиот» - вынесли вердикт феминистки.
Печёнкин обладал несгибаемой волей и продолжал строчить прозу. Перешёл на антидепрессанты, удвоил количество сигарет, сбросил пять кило. Главная поборница морали Анна Павлова дала понять «сёстрам», что этот Печёнкин уже у всех сидит в печёнках и надо с ним что-то делать. Шквал женской нелюбви обрушился, как ураган «Катрин», на плешивое темя литературного неудачника. Тётки расширили свой словарный запас до критического максимума. С Печёнкиным случился микроинфаркт.
Выписывая литератора из стационара, врачи запретили ему курить и настоятельно советовали больше не писать рассказов в эту группу.
Но Печёнкин был упрям по материнской линии. Он снова сел за ноутбук. Написал рассказ про старушку, которую его герой перевёл через дорогу дважды, на прощание сунув ей десять евро. Очень душевно получилось и трогательно. Трогательное в группе обожали все.
Потом был рассказ про ветерана, который сидит у окна и ждёт социального работника из собеса. У дедули вышли все запасы сахара, а скоро Новый Год. Ветеран вспоминает войну и плачет. Рассказ прошёл на «ура», несмотря на подозрительную соседку, которая зашла к старичку в гости и намерения её не были ясны. Но хитрый Печёнкин особо подчеркнул, что за обеденным столом они только сидели и обсуждали цены на валидол.
Через месяц бывший изгой стал любимцем группы. Его талант признала даже Лига Нравственности. Анна Павлова из пираньи превратилась в безобидную чехонь и хвалила Печёнкина в комментариях:
- Ай да, Печёнкин! Ай да, сукин сын!
Литератор благодарно рассыпался в ответных комплиментах и Павлову – собакой Павлова уже не величал.
Полгода Печёнкин писал о старушках, котиках, щенках, закатах и детях, чьи жизни были искалечены разводами родителей. Выдал цикл рассказов в жанре «фэнтази».
Но любимые темы о большой, плотской любви, об адюльтерах, о падших женщинах, о мужчинах, чурающихся серьёзных отношений не давали ему покоя. И тогда он нашёл в интернете группу «Аморальное Чтиво» и зарегистрировался в ней. На всякий случай, пришлёпал на аватарку фото красивого мужика с чашкой кофе в руке, придумал себе псевдоним – Джакомо Писинелли и вернул своих героев на обеденные столы, которые использовались согласно учению доктора Фрейда.
Рассказы, лишённые морали и трогательной кульминации, потекли рекой. С удивлением литератор обнаружил, что Анна Павлова состоит и в этой группе. Она была в восторге от его искромётных произведений и лестно отзывалась о них, видя в Печёнкине будущего Дэвида Лоуренса.
Бальзамов Вадим