Приходит кошка. Топчется. Потом
ложится сверху, тёплая, живая,
своим косматым мягким животом
от ноября меня отогревая.
И тает дней осенних маета,
и рвутся мысли, словно клочья сена,
и тишина, как музыка с листа,
покоем накрывает милосердно.
А утром! Утром в комнате светло
от снега, за ночь павшего на землю.
Свет рвётся сквозь оконное стекло,
и я его призыву снова внемлю.
Иду, платок накинув, на крыльцо.
Резиновые чуни - напробоску.
Капель лениво падает с торцов
намокших стен на мёрзлую отмостку.
От осени - лишь редкий жёлтый лист,
да яблок палых матовый румянец.
И первый снег, как юный пианист,
наигрывает робко нежный танец.
Кордебалет колючих белых роз,
в балетных пачках - тоненькие сливы.
О ноги трётся кошка, морщит нос,
переступая лапками брезгливо.
А у калитки – лёгкий хруст шагов
того, кто возвращается с охоты.
И ожиданье в снег перемолов,
зима поёт за дальним поворотом.