МИСС БЕАТРИС МЭЙ БЕЙКЕР
(директор школы «Бадминтон-Скул», Бристоль,
с 1911 по 1946)
Уверенности вашей нелегко
Эпитет дать: «отважная»? – почти.
Среди пастелей в стиле ар-деко
Вы объясняли, как себя вести;
Идеализмом потчевали нас
И жить учили, как никто сейчас.
В бархотке, обрамлявшей седину,
С энтузиазмом в выцветших глазах
Вы звали нас в чудесную страну,
В край вроде «Древней-Греции-для-всех»,
Чьё солнце наблюдало с высоты
Единство Правды и Добра, и Красоты.
На ваш мы забирались Эверест –
Сначала с вами, а потом одни, –
Чтоб след оставить и узреть окрест,
Со Времени снегов, Добра огни.
Ну как могли, познав такой подъём,
Мы не признать вас не виновною ни в чём!
И не было в политиках вины,
Казалась нам немыслимой война.
И как же были мы потрясены,
Узнав, что где-то началась одна!
Век джаза был, и в позолоте глаз
Восход тогда был отражён у нас.
Узнали мы про гитлеровский ад,
Когда еврейских девочек поток
Пошёл не прекращаясь: их-то взгляд
Начала ночи пропустить не мог.
И Лигу Наций поглотила мгла.
И первая любовь их умерла.
Без устали вы славили путь вверх,
Хоть видели: ступени вверх страшны.
В то время на коленях о занозистый паркет
Чулки, молясь усердно, драли мы.
Но вправду ль Бог существовал для вас,
О, леди-квакерша*? Чудной вопрос.
(1983)
* Квакеры – одна из христианских протестантских сект, возникшая в Англии в середине XVII в., члены которой отвергают церковную организацию, церковные проповеди и обряды, исповедуют пацифизм
Iris Murdoch
Miss Beatrice May Baker (1983)
(Headmistress of Badminton School, Bristol,
from 1911 to 1946)
Your genius was a monumental confidence
To which even the word ‘courage’ seems untrue.
In your art deco pastel ambience
You sat, knowing what to do.
Pure idealism was what you had to give,
Like no one now tells people how to live.
With your thin silver hair and velvet band
And colourless enthusiastic eyes
You waved the passport to a purer land,
A sort of universal Ancient Greece,
Under whose cool and scrutinizing sun
Beauty and Truth and Good were obviously one.
Upon your Everest we were to climb,
At first together, later on alone,
To leave our footprints in the snows of time
And glimpse of Good the high and airless cone.
How could we have considered this ascent
Had not our cynic hearts adjudged you innocent?
Politics too seemed innocent in that time
When we believed there would be no more war.
How shocked we were to learn that a small one
Was actually going on somewhere!
We lived through the jazz age with golden eyes
Reflecting what we thought was the sunrise.
And yet we knew of Hitler and his hell
Before most people did, when all those bright
Jewish girls kept arriving; they were well
Aware of the beginning of the night,
The League of Nations fading in the gloom,
And burning lips of first love, cold so soon.
Restlessly you proclaimed the upward way,
Seeing with clarity the awful stairs,
While we laddered our lisle stockings
on the splintery parquet
Kneeling to worship something at morning prayers.
But did you really believe in God,
Quakerish lady? The question is absurd.