Не примут отмазку, не выпишут яду,
но жди из окошка еду.
Решая последнюю в жизни шараду,
держал ты свой ум не в аду.
А если поселят в особой палате,
твой раненый ум притупив,
то даже не спросят, зачем не во аде
держал ты его, горделив.
Использовал спеси ненужные ножны
на горе больному уму,
но ум твой во аде держать было можно,
там самое место ему.
Там было бы тесно и страшно, но честно,
там было бы ясно, как день.
Теперь же безумия адова бездна,
теперь униформу надень.
А ту боевую, с застёжкой латунной,
отдай на весёлый парад.
И думай, отчаянно думай и думай,
зачем всё про ад и про ад.
Зачем не кончается эта заплачка,
откуда скулит голосок.
В твоей преисподней работает прачка,
тебя наблюдая в глазок.
Она отмывала, но всё было мало,
и только порвался до дыр,
потом загорелся болезненно-ало
твой бравый кровавый мундир.
И так тебе жарко, и плачешь ты: сжалься!
себя самого не терпя.
За то, что во аде твой ум не держался,
он держит во аде тебя.