Небо питерское, серо-синее, исчерченное,
То ли самолётов следами, а то ли Господа знаками,
Низкий купол, с изнанки слегка подсвеченный
Слабым солнцем, северным и неласковым.
Безуспешно я пытаюсь понять твои знамения,
Твои вечные дожди и скорбные мороси,
Беспрестанные, зимне-летние и весенне-осенние,
Что выплакиваешь ты бархатным льдистым голосом?
В высь твою недоступную суетливо уносятся
Все ветра городские, сердитые и бездомные,
В ряд садятся на тучи, прижавшись боками острыми,
Поцелованные равнодушием большого уставшего города.
Грустно смотрят на горделивую Стрелку Васильевского,
На излучину невскую, стальную широкую,
С неба хмурого им город кажется ещё красивее,
Полетать бы дворами-колодцами прохладными и глубокими.
Ты же, небо, смыкаешь свои объятия вечные
Над плывущим в бессмертие, строгим моим городом,
Триста лет вы на топких болотах грозным царём повенчаны,
Триста лет Петропавловский шпиль ты прячешь в облако.
Где кончается город, там рокот ревущей Балтики,
Море свежее так спешит с тобой встретиться,
Слиться с гроздьями туч твоих в порыве радости,
И небесно-морское, буйное устроить соцветие.
Небо питерское, моё, серо-синее, любимое,
Неулыбчивое, проливающее слёзы без повода,
День и ночь встречающее долгими ливнями,
Жить без тебя не могу... И без этого города...