— "Ну иди ко мне, щеночек,
неуклюжий бурый мишка,
дай провесть еще разочек
по вельветовой манишке".
Выдры хвост, пельмешки-уши,
а усы дикобраза.
Смотрит пристально мне в душу
он янтарными глазами
полных нежности и грусти,
знает: здесь когда-то так же
озорной, быстрее ртути
был щенок его чуть старше,
а хозяину казалось,
впереди у них сто жизней,
только жизнь такая малость,
а собачья и в помине.
— "Не грусти, мой бурый мишка,
что собачий век недолог".
Я хлебнул сегодня лишку,
в сердце сдвинулся осколок.